Разумеется, первым делом в названии «Арбат» слышится хорошо нам известное слово «арба» — повозка. Тем более что сравнительно неподалёку, в районе нынешней улицы Волхонки, располагалась в своё время Колымажная слобода, обитатели которой мастерили повозки. Но такая версия происхождения сомнительна. Во-первых, это сегодня «неподалёку», а в давние времена между Арбатом и Волхонкой располагался десяток других слобод: Конюшенная, Плотницкая, Иконная, Царицына Дворцовая, стрелецких полковых несколько… А во-вторых, с какой стати называть наши телеги-колымаги то ли персидским, то ли тюркским словом «арба»? В московской топонимике есть тюркские заимствования, куда без них, но на восточном и юго-восточном «ордынских» направлениях: Ордынка, Балчуг, Таганка.

Впрочем, есть и другое представление о тюркских корнях, не связанное с повозкой. В местностях, где проживают (или раньше селились) тюркоязычные народы, название «Арбат» встречается, оно связано либо с возвышенностями (в Саянах можно увидеть такое название, в Хакасии — горы Большой и Малый Арбат), либо с водой (в Хакасии река, в Казахстане ручей). Есть и село, некогда азербайджанское, в Араратской области Армении. Похоже, слово когда-то означало гористую или овражистую местность. Нашему случаю это подходит: некогда окрестности Воздвиженки были весьма овражисты, да и параллельно нынешнему Арбату (старому) проходит переулок Сивцев Вражек, тоже обязанный названием оврагу.

Здание Государственного академического театра им. Евг. Вахтангова. (Wikimedia Commons, А. Савин)

Владимир Трутовский, известный российский и советский востоковед, выдвинул гипотезу, что слово это имеет арабское происхождение. «Арбад» — множественное число от «рабад», что означает «городское предместье». Тут тоже есть вопросы с точки зрения здравого смысла, так как никакими достоверными сведениями о существовании в этом районе сколько-нибудь заметного арабоязычного представительства, торгового или ремесленного, мы не располагаем. И всё же не будем сбрасывать версию со счетов — нередко топонимы возникают и закрепляются достаточно случайно…

Есть и «славянские» гипотезы: известный историк Иван Забелин считал, что название местности произошло от краткого прилагательного «горбат» (в первом упоминании района в документах под 1475 годом сказано «на Орбате»), утратившего первый звук (с г это случалось — он в русском иногда действительно редуцировался). Есть также версия, связанная со словом «орьба», то есть «пахота» (помните: «Перекуём мечи на орала», то есть плуги). Что же, прилегающая местность называлась некогда Вспольем, тут вполне могли пахать.

Современный Арбат. (Wikimedia Commons, Florstein)

Существует также предположение о связи с хорошо известным даже не знающим немецкого языка существительным arbeit — «работа». Якобы жили тут некие немцы, плохо говорившие по-русски, но на работу местных жителей нанимавшие. Отсюда и прижившееся «пойти на арбайт». Только вот немцев при Иване III в Москве можно было пересчитать по пальцам одной руки…

Без мистики, конечно, тоже не обошлось: в русском языке когда-то имелся глагол «арбовати» и существительное «арбуй» — речь идёт о языческих жрецах и их обрядах. Хотя… немного странно в городе, гордящемся своими «сорока сороками» церковных куполов, называть местность в честь языческих практик. Может, от древности осталось?..

«Никогда до конца не пройти тебя», — делал вывод Булат Окуджава. Вероятно, и о происхождении названия мы достоверно не узнаем. Ничего страшного: среди множества связанных с Арбатом загадок эта не потеряется.

Простецкое имя Джон Бык (так переводится английское Bull) было гордым британским ответом на данное англичанам французами прозвище «ростбифы». Его носит вымышленный герой, внешность которого служит образцом типичного британца или, по крайней мере, англичанина.

Шотландцы, уэльсцы и ирландские националисты относятся к нему со скепсисом и иронией. Но Джон Буль с первых дней был персонажем юмористическим. Считают, что первым его имя употребил Джонатан Свифт, а известность оно получило после выхода в 1712 году памфлета Джона Арбетнота «История Джона Буля», направленного против герцога Мальборо и его «партии войны». В 1762 году появилось и первое сатирическое изображение Буля. Памфлеты, фельетоны и карикатуры сделали своё дело — недалёкий Буль со временем превратился в культурного героя. Его можно встретить в книгах и мультфильмах, на политических и рекламных плакатах.

Одно из ранних изображений Джона Буля. (Wikimedia Commons)

Национальным символом Буль стал в период Наполеоновских войн. Его образ персонифицировал черты британского характера: честный, прямой, энергичный и жизнелюбивый. К его гардеробу приложили руку популярные карикатуристы Томас Роулендсон, Георг Крукшен и другие. В 1820-е годы Джон Дойл, дедушка известного писателя Артура Конан Дойла, приодел простоватого деревенского жителя Буля как подобает настоящему сквайру, наезжающему иногда и в Лондон. А философ Томас Карлайл высказал твёрдое убеждение, что Буль консерватор. В соответствии с этим карикатуристы популярного журнала Punch окончательно отлакировали образ типичного британца.

Так миру был представлен английский джентри, мелкопоместный дворянин, ведущий здоровый образ жизни, в который входят лошади, охота, прогулки на свежем воздухе, а также выпивка и традиционная трубка. У него, как считалось, типичная британская внешность: крепкое телосложение, рыжеватые волосы и непременные бакенбарды, которые англичане считали решающим вкладом Британии в парикмахерское искусство.

Джон Буль. («Дилетант»)

Настоящий джентльмен, он обладатель жилета и галстука-бабочки. В 19-м веке ему не забывали рисовать ещё и пышные рюши на сорочке. У него, как и у Джонни Уокера, изображённого на этикетке известного виски, есть красный фрак и невысокий цилиндр-лоутоппер, изобличающие держателя собственной охоты на лис. Соответственно, он носит бриджи и сапоги для верховой езды.

Добавим к этому свисающий живот, украшенный цепочкой от часов, красные круглые щёки — и перед нами преуспевающий представитель верхушки среднего класса, уважающий закон и порядок, капитал и собственность, но готовый при случае вступить в потасовку и вообще не стесняющийся отстаивать свои взгляды любым доступным путём.

Этот образ оставался почти неизменным на протяжении всего 19-го столетия и даже первой половины 20-го, а послевоенные карикатуристы с удовольствием подчёркивали сходство Буля с Уинстоном Черчиллем, известным своей бульдожьей хваткой.

Каких только прозвищ на было у королей? Хорошо тем, кто остался в истории Смелым или Львиным Сердцем, но попадались в хрониках и такие прозвания, как Синезубый, Лысый и даже Укушенный. Все эти прозвища подданные давали своим повелителям ещё при их жизни. А вот получить прозвище Святой можно было лишь после смерти. Обычно так потомки называли монархов, крестивших свои народы и канонизированных за это церковью. Случаи, когда к лику святых причисляли правителя страны, ставшей католический много веков назад, уникальны…

Когда 25 апреля 1214 года в семье наследника престола Франции Людовика родился сын, отец, не долго думал, как назвать отпрыска. По традиции королевской семьи новорожденный получил имя Луи или Людовик в честь франкского короля Хлодвига, принявшего христианство в 496 году. В течение веков старогерманское имя Хлодвиг превратилось в такие имена, как английское Льюис, немецкое Людвиг, испанское Луис, португальское Луиш. Даже женские имена Луиза и Элоиза тоже восходят к древнему франкскому королю.

Людовика-младшего стали обучать латыни, риторике, военному делу, каллиграфии и основам государственного управления. Когда мальчику было девять лет, на престол взошёл его отец — Людовик VIII. Процарствовал он всего три года и в 1226 году скончался от дизентерии. На престоле оказался 12-летний Луи.

Регентом при юном Людовике IX была его мать Бланка Кастильская, известная своей фанатичной религиозностью. Она говорила, что хоть и любит сына всем сердцем, но предпочтёт увидеть его мёртвым, чем совершающим смертный грех. Мать воспитала сына богобоязненным католиком, сверяющим по церковным канонам каждый свой шаг. В 1234 году после женитьбы Людовика на Маргарите Прованской мать сочла свою миссию выполненной и отошла в тень. Луи стал полновластным правителем Франции.

Людовик IX Святой. (Wikimedia Commons)

Франция в эти годы была самой влиятельной державой Европы. Молодого Людовика признавали достойным арбитром в спорах между королями. Французский двор служил образцом для подражания европейским монархам, а храмы Парижа считались красивейшими зданиями Европы. В 1240-х одним архитектурным шедевром в Париже стало больше.

За огромные деньги Людовик выкупил у венецианских банкиров терновый венец, в котором был распят Иисус. Святыню заложил венецианцам правитель Латинской империи Балдуин II. Французский бюджет затрещал от стоимости этой реликвии, но королю таких трат показалось мало. Специально для хранения венца и ещё нескольких христианских святынь на острове Сите была возведена часовня Сент-Шапель. Это здание до сих потрясает посетителей своими витражами.

При Людовике во Франции на горе еретикам стала активней действовать инквизиция. По личному королевскому указу за богохульство палачи принялись отрезать языки и губы. Король, как истовый католик, ненавидевший иудаизм, в 1243 году запретил не только все ростовщические операции, но и хранение Талмуда. Все найденные экземпляры священной книги иудеев полагалось сжигать. Но если кто-то из евреев вдруг изъявлял желание принять христианство, то поощрявший это Людовик соглашался стать крёстным отцом новообращённого.

В 1248 году папа Иннокентий IV объявил седьмой крестовый поход, чтобы отбить Иерусалим, захваченный мусульманами в 1244 году. Людовик первым из королей откликнулся на призыв церкви. С двумя своими братьями и армией он отплыл в Египет, откуда предполагалось дойти до Святой Земли. Крестоносцы высадились на африканский берег в ночь на 5 июня 1249 года. Из-за разлива Нила европейцы оказались заперты в захваченном ими сходу городе. Лишь через несколько месяцев они смогли начать переправу, но к этому времени египетский султан успел собрать армию и дать чужестранцам достойный отпор. Один из братьев короля погиб в бою, поредевшее войско страдало от нехватки продовольствия. Людовик терпел голод наравне с остальными. В начале апреля 1250 года остатки армии крестоносцев были разбиты, а король, его брат, множество знатных рыцарей и сотни простых солдат попали в плен к мусульманам.

Седьмой крестовый поход. (Wikimedia Commons)

В плену король постоянно молился, удивляя своей набожностью стражников. Султан потребовал от Людовика огромный выкуп, обещая отпустить всех пленных. После долгой торговли сумму удалось уменьшить, но не намного. Пока жена короля во Франции собирала деньги, в Египте произошёл переворот. Захватившие власть мамлюки убили султана и перебили всех пленных, кроме самых знатных. Зато сумму выкупа для оставшихся в живых уполовинили. Когда королева привезла первую часть денег, пленников отпустили под честное слово заплатить остаток. Большинство вышедших на свободу французов отправились домой, а Людовик с братом и женой поплыл в Святую Землю. Во искупление своих грехов Людовик лично таскал камни на строительстве укреплений на ещё контролировавшихся крестоносцами территориях. Вместо шелков и парчи он теперь носил грубую власяницу и мало чем отличался от других строителей. В свободное от работы время король успевал заниматься дипломатией. Он сумел завязать отношения с монголами, давившими на арабов с востока. В конце концов, опасавшимся могущественных чингизидов мусульманам надоело пребывание у себя под боком авторитетного французского короля. Они простили ему остаток долга, лишь бы он поскорее вернулся домой. В апреле 1254 года Людовик отплыл во Францию. Его сопровождали брат, беременная жена и трое маленьких детей, родившихся в Святой Земле.

Авторитет короля, боровшегося и пострадавшего за святую веру и церковь, в глазах подданных вырос и укрепился. Людовик взялся за реформы: упорядочил денежную систему, изменил территориальное деление государства и укрепил его границы. Указ короля запретил рыцарям решать споры путём поединков или войн. Отныне французы, равные по социальному положению, могли выяснять истину только в королевском суде. Авторитет короля был настолько высок, что рыцари не осмелились возражать указу, лишавшему их древних прав. Несколько раз в год Людовик выезжал из Парижа и правил суд под специальным известным всей Франции деревом на пересечении нескольких дорог. В эти дни любой подданный имел право в поисках справедливости обратиться лично к королю. Решение монарха было окончательным и признавалось всеми сторонами конфликта. Французы любили своего короля и прощали ему даже беспощадную борьбу с их любимыми шалостями: в пылу грехоборства Людовик приказал наказывать кнутом за игру в карты и кости.

Дела государственные не отбили у короля охоты к борьбе с захватившими Святую Землю мусульманами. К тому времени идеи крестоносцев уже не пользовались популярностью у европейского рыцарства, но Людовика это не смущало. Ему удалось убедить папу Климента IV объявить новый крестовый поход. Массового энтузиазма это не вызвало, однако уговорами и обещаниями Людовик собрал-таки армию. В марте 1270 года она отплыла от французского побережья, но не на восток, в Палестину, а на юг, в Тунис.

Восьмой крестовый поход. (Wikimedia Commons)

Крестоносцы высадились у развалин Карфагена и разбили лагерь. Однако африканский берег опять подвёл Людовика. Пока рыцари ожидали прибытия дополнительных сил, в лагере началась моровая язва. Как и прежде король терпел лишения наравне с остальными. 3 августа умер его сын Жан Тристан, а 25 августа 1270 года скончался и сам Людовик IX.

Королём Франции был провозглашён сын Людовика Филипп III, которому повезло выжить в Тунисе. При первой же возможности он поднял вопрос о канонизации отца. Процесс признания святым занял 27 лет. В 1297 году папа Бонифаций VIII признал Людовика IX «Образцовым христианским королём» и причислил его к лику святых. Сегодня имя Сент-Луи носит остров в самом центре Парижа. Так же называются географические объекты и населённые пункты в разных концах Земли. А ещё Людовик считается небесным покровителем французских парикмахеров…

В России кавалерия как часть регулярной армии появилась благодаря Петру I. В Европе тогда существовали две разновидности кавалерии: рейтарская, наследница рыцарской, и драгунская, способная действовать как в конном, так и в пешем строю. Пётр отдал предпочтение второму виду, который, помимо прочего, предъявлял пониженные требования к качеству конного состава. Именно поэтому подавляющее большинство полков русской кавалерии состояло из драгун.

Однако уже через тридцать лет после своего возникновения в России кавалерия стала подразделяться на тяжёлую (кирасиры и конно-гренадеры), среднюю, или линейную (драгуны), и лёгкую (гусары и уланы). Помимо регулярной кавалерии, к войсковым действиям привлекались и нерегулярные части: казаки, калмыки, башкиры. Лёгкая и нерегулярная кавалерия несла в основном разведывательные и охранные функции, действовала в рассыпном строю.

Очень быстро стало ясно, что эффективность действий кавалерии зависит от качества и выучки лошадей. Они должны были быть отлично выезжены, быстро переходить с одного аллюра на другой, беспрекословно выполнять все фигуры боевых и походных построений. В кавалерии во второй четверти 18-го века ввели институт берейторов — специалистов, выезжающих и обучающих лошадей.

Выучке кавалерийских офицеров и рядового состава уделяли громадное внимание ещё при Петре. Он сам явно отдавал предпочтение кавалеристам перед пехотинцами. Чего стоит только одно положение в его воинском уставе: «Пехотный офицер, едущий верхом, когда встречает кавалериста, должен, не доезжая сто шагов, с лошади слезть и держать оную в поводу, пока кавалерийский офицер мимо не проследует, дабы своей гнусной посадкой кавалериста не возмущать и ссоры не вызывать».

С лошадьми в армии были значительные проблемы: несмотря на то что Россия располагала не менее чем 30 миллионами голов лошадей, в основном это были беспородные, крестьянские или степные животные. Лёгкая и нерегулярная кавалерия ещё обходилась донскими и черкесскими лошадьми, низкорослыми, но быстрыми и выносливыми, но для кирасир государство было вынуждено закупать коней ростом 165–175 см в холке за границей, прежде всего в Пруссии и германских княжествах. Для российских погодных условий они не слишком подходили, питались исключительно овсом, траву и сено не ели. Овёс также приходилось покупать в Германии.

Русская кавалерия, 1914 г. (Wikimedia Commons)

Для пополнения армии конским составом в каждом полку выделялся специальный офицер, который назывался ремонтёром, а его работа — ремонтом. Он должен был прекрасно разбираться в лошадях, обладать торговой жилкой и, главное, быть предельно честным, ибо невозможно было точно проверить, какую часть из выделенных полком средств он потратил на лошадей, а какая осела в его карманах. Нередко ремонтёр пропивал или проигрывал в карты серьёзные суммы, что грозило полку остаться без конского пополнения.

Так же, как и на любую деталь обмундирования или оружие, были установлены сроки службы лошадей. В начале 19-го века в армии они использовались девять лет, в гвардии — восемь. Это означало, что при численности кавалерии в России около 55 тысяч ежегодно для ремонта требовалось 6 тысяч новых голов.

В России было много государственных конных заводов, например в Починках Нижегородской губернии (старейший из сохранившихся до настоящего времени), около города Гадяча в Полтавской губернии, несколько заводов в Костромской, Владимирской и Рязанской губерниях, но во всех них содержалось к концу 18-го века всего чуть более 1300 маток. Остальных лошадей давали частные заводы, которых в России было не менее 250. Лучшим частным заводом был Хреновской Воронежской губернии, основанный графом Алексеем Орловым в 1776 году. Там была выведена великолепная орловская верховая лошадь. О её качестве говорит такой факт: после 1818 года, когда завод посетил Александр I, дочери Орлова, Анне Алексеевне, была доверена поставка около тысячи голов вороной масти для лейб-гвардии Конного полка. Удачную породу верховых лошадей удалось вывести и графу Федору Ростопчину. С передачей Хреновского завода государству в 1845 году две верховые породы слились в одну, и орлово-ростопчинская лошадь долгое время удачно использовалась в тяжёлой и средней кавалерии.

В 18-м веке при комплектовании конского состава обращали внимание на рост лошадей и на то, чтобы преобладали лошади тёмной масти. Для строя закупались жеребцы, кобылы и мерины, причём жеребцов, как правило, сразу холостили. Это делало их нрав более спокойным. В лёгкую кавалерию шли лошади высотой 150–155 см в холке вороной, караковой, гнедой, бурой, рыжей и серой мастей. Избегали брать лошадей чубарой масти с большими пятнами на голове, ногах и теле.

Положение изменилось в период царствования Александра I: лошадей стремились подобрать по мастям в эскадроны. В лейб-гвардии Гусарском полку, например, лейб-эскадрон ездил на серых лошадях, второй эскадрон — на вороных, третий — на рыжих, четвёртый и пятый — на гнедых, а трубачи — на буланых и соловых.

Масти лошадей. («Дилетант»)

С 1823 года высочайшим указом был введён одношёрстный состав во всей армии и гвардии. В армии масть указывала также на номер полка в дивизии: первые полки сидели на рыжих конях, вторые — на вороных, третьи — на серых, четвёртые — на гнедых, все трубачи — только на серых. Лейб-гвардии Гусарский полк получил гнедых лошадей, ему пришлось поменяться лошадьми с другими полками, отдав всех лошадей прочих мастей. Правда, офицерам разрешалось ездить на лошадях любых мастей.

Усилия Петра I по организации кавалерии западного образца дали положительные результаты почти сразу. Уже в Полтавской битве российские кавалерийские части под командованием генералов Александра Меншикова и Родиона Баура сначала сбили шведскую кавалерию, а в конце битвы эффективно преследовали разбитого противника, что привело к его полному разгрому. В 1759 году, в сражении при Кунерсдорфе в Силезии в рамках Семилетней войны, русская лёгкая кавалерия под командованием Петра Румянцева, действуя совместно с австрийцами против войск короля Пруссии Фридриха Великого, смогла решить исход сражения в целом.

Расцвета русская кавалерия достигла в период Наполеоновских войн в начале 19-го века. Во всех сражениях с грозным противником она проявляла себя очень достойно. Причём в сражениях кавалерия стремилась действовать без огневой подготовки, нанося удары саблями и пиками. Во многих полках кавалерийские карабины даже отобрали и вооружили ими ополченцев. Военные теоретики находили это вполне приемлемым.

Обер-офицер, унтер-офицер и рядовой Гусарского полка, 1803–1809 гг. (Wikimedia Commons)

После окончания Наполеоновских войн значение кавалерии во всех европейских армиях пошло на убыль. Правда, пристальное внимание обратили в Европе и в России на удачные действия американской кавалерии во время гражданской войны 1861–1865 годов. Но там явное предпочтение отдавали стрельбе с лошадей из пистолетов и карабинов, редко пользуясь сабельными атаками.

В 1882 году Александр III унифицировал все кавалерийские части и преобразовал все полки, кроме гвардейских, в драгунские, то есть вернулся к тому, с чего начал его великий предшественник Пётр. Поражение в войне с Японией показало в числе прочих причин пагубность подобной унификации. Николай II в 1907—1908 годах восстановил в армии гусарские и уланские полки, стремясь возродить боевые традиции победителей Наполеона. Репутация русской кавалерии после такой реорганизации возросла. Её стали признавать сильнейшей в Европе. Численность русской кавалерии перевалила за 300 тысяч. В начальный период Первой мировой войны, когда она ещё не перешла в позиционную, германская кавалерия настолько опасалась русскую, что избегала её атаковать в открытом бою.

Однако век кавалерии как одного из основных родов войск уже подходил к концу. Скорострельное оружие, бронированная техника, моторизованные части, переход к позиционной тактике войны оставляли для кавалерии лишь небольшой круг задач. Большинство кавалерийских частей русской армии были спешены и направлены в окопы наравне с обычными пехотинцами. Революция и Гражданская война завершили славный путь русской кавалерии, хотя в рядах Белой армии были попытки восстановить некоторые армейские и гвардейские части.

Многие при слове «миссионер» представляют католического священника, проповедующего диким африканцам или индейцам. В России были свои подвижники, которые несли слово христианской церкви язычникам и иноверцам. Только русские проповедники двигались больше на восток. Они миссионерствовали, как правило, среди народов, живших в России и рядом с её границами. Такими были Стефан Пермский, Гурий и Варсонофий Казанские и Герман Аляскинский. Однако некоторым хотелось распространить православие далеко за пределы России. Одним из таких подвижников был Николай Японский.

Иван Дмитриевич Касаткин родился 13 августа 1836 года в маленькой деревне Смоленской губернии. Он был сыном местного священника, поэтому проблема выбора профессии перед ним даже не стояла. К наукам Иван оказался способен, с отличием закончил Смоленскую семинарию и как отличник был рекомендован для поступления в Санкт-Петербургскую духовную академию. Там он тоже проявил себя примерным учеником. За четыре года подготовился к сдаче выпускных экзаменов, и преподаватели обсуждали вопрос о досрочном выпуске одарённого юноши.

В 1860 году студент-отличник Касаткин узнал, что Синод ищет священника для службы в церкви при посольстве России в далёком японском городе Хакодатэ. Молодой человек с юношеским пылом ухватился за возможность нести свет христианства на далёкие иноземные берега. Преподаватели Академии одобрили это рвение студента и в обход некоторых формальностей (Иван не писал даже выпускное сочинение) присвоили ему степень кандидата богословия. 23 июня 1860 года ректор Академии лично постриг молодого человека в монахи под именем Николая.

Чёрный монах и желтолицые самураи

Сборы в дорогу, инструктажи и наставления заняли около полугода. В начале 1861-го иеромонах Николай отправился в путь. Ещё в Петербурге он начал изучать японский язык и культуру Страны восходящего солнца, но теоретически подготовиться к жизни в Японии он не смог — книги не передавали всех тонкостей. После прибытия 2 июля 1861 года в посольство России в приморском городе Хакодатэ Николай усиленно занялся поиском помощников в освоении не только языка, но и мироощущения японцев. Монах хотел говорить с местным населением на равных.

Работы непосредственно в посольской церкви у молодого священника было не так много, поэтому он с головой окунулся в изучение новой для него культуры. Это было не только сложно, но и опасно — в те времена в Японии не поощрялся переход в христианство. Местные власти считали, что иностранная вера — скрытое оружие против японского духа, которое подготовит почву для развала страны. За иностранными священниками следили, а их проповеди были запрещены законом.

В 1865 году Николай встретил на улице бывшего самурая Савабэ Такуму, который при виде чужеземного священника выхватил меч и приготовился зарубить иностранца. Монах спросил воина о причинах такой неприязни, на что получил ответ, что чужеземная вера развалит Японию. Николай спокойно предложил Савабэ побеседовать о христианской вере. Тот, впечатлённый невозмутимостью россиянина, согласился выслушать его.

Постепенно японец проникся проповедями православного священника. Более того, начал приглашать своих друзей послушать рассказы Николая о Христе и его учениях. А друзей у Савабэ было немало. Он был двоюродным братом Сакамото Рёмы, человека с очень большими связями, как среди государственных чиновников, так и среди радикально настроенных молодых самураев. Вскоре вокруг Николая уже сформировался круг верных слушателей, которые под влиянием Николая решили сменить веру. В апреле 1868 года Савабэ Такума вместе с двумя друзьями стали первыми японскими православными христианами. Опасность такого поступка новокрещённый Павел Савада ощутил на собственной шкуре. Его жена сошла от позора с ума и попыталась поджечь их дом, самого Павла Савабэ посадили в тюрьму, а его малолетнего сына травили как сына предателя.

Николай Японский. (Wikimedia Commons)

Николай был глубоко опечален тем, что происходило с его духовными детьми. Он считал, что японцев необходимо просвещать и вести к свету Христа, но статус руководителя посольской церкви не давал ему возможности развернуться. Он слал письма в Петербург с просьбой об открытии официальной миссии, но раз за разом получал отказ. Российские власти не хотели на пустом месте обострять отношения с японцами, поэтому не одобряли такого радикального шага. Всё изменилось, когда Страна восходящего солнца встала на путь модернизации и начала диалог с западными странами. Внезапно идеи священника из далёкого посольства стали актуальными для Петербурга — церковная миссия могла сделаться важным политическим инструментом. Николая срочно вызвали в столицу России.

В 1870 году император Александр II собственноручно утвердил постановление Синода о создании православной миссии в Японии под руководством иеромонаха Николая (Касаткина). Первоначально миссия находилась в Хакодатэ, но после того, как новое правительство в 1872 году перенесло столицу в Токио, миссия перебралась туда.

За новую работу священник взялся с большим рвением. С помощью своих учеников, которых порой приходилось вызволять из заключения, он переводил на японский язык Библию, Евангелия и жития православных святых. В Токио и других городах Японии под патронажем российской православной миссии открывались духовные школы для детей и курсы для взрослых. Издавался журнал «Церковный вестник» на японском языке. В августе 1875 года Павел Савабэ, первый ученик Николая, был торжественно рукоположен в священники, для чего в Японию прибыл епископ Восточносибирский.

К 1880 году количество православных в Японии выросло настолько, что можно было уже говорить о расширении миссии. Чтобы отметить успехи Николая, его вызвали в Петербург, где торжественно возвели в сан епископа. В Японию он вернулся уже в новом статусе и больше не покидал Страну восходящего солнца до конца своих дней.

В 1890 году Николай рапортовал в Петербург, что на данный момент православных японцев более восемнадцати тысяч, а в Токио заканчивается постройка Воскресенского собора. Несмотря на то, что этот храм был освящён в честь Воскресения Христова, среди японцев он известен как «Никорай-до» или «Зал Николая».

Цесаревич Николай в Японии. (Wikimedia Commons)

В 1891 году в Японию прибыл цесаревич Николай, будущий император. Неожиданно он едва не стал жертвой покушения, совершённого японским полицейским. Именно епископ Николай был посредником при переговорах между японской и российской властями об этом инциденте и сделал всё, что мог, для смягчения последствий.

Русско-японская война: духовный аспект

Новые сложности возникли, когда началась Русско-японская война. Несмотря на то, что Николаю предлагали эвакуироваться на родину, он отказался, решив остаться со своей паствой. Священник прекрасно понимал, что раздражает патриотично настроенных японцев. Уважая их чувства, Николай отказался от участия в публичных богослужениях.

Когда начали привозить русских военнопленных, Николай обратился к японскому правительству с просьбой организовать для них духовную помощь. Приняв во внимание лояльность, которую проявил священник за долгие годы в их стране, чиновники разрешили, но с условием, что сам Касаткин, как русский подданный, не будет лично ходить к пленным. Епископ понял опасения правительства и лично отобрал пятерых священнослужителей-японцев, из тех, кто уже обучился русскому языку, и сформировал из них «Общество духовного утешения военнопленных». Через них он передавал русским солдатам духовную литературу и иконы, а также письменные обращения. Шоком для священника стало то, что из десяти русских солдат девять не умели читать. Для Японии, где начальное образование уже несколько десятилетий было всеобщим, это казалось чем-то невероятным. Поэтому своих подчинённых он просил по мере сил обучать военнопленных русской грамоте.

Николай Японский. (Wikimedia Commons)

24 марта 1906 года была официально создана Токийская епархия, и Николай был назначен первым архиепископом Токийским и всея Японии. Для этого ему даже не понадобилось возвращаться в Петербург. Тем более, что времени у 69-летнего священника на это не было. Он продолжал распространять православие по Стране восходящего солнца: строил семинарию и открывал курсы церковного пения, переводил всё новые и новые церковные книги и проповедовал лично, как и до войны.

Николай скончался 16 февраля 1912 года в возрасте 75 лет. Император Мэйдзи, очень уважавший русского епископа, разрешил захоронить предстоятеля японской православной церкви на почитаемом кладбище Янака в столице.

После себя Николай Японский оставил дневник, который вёл с самого своего прибытия в Страну восходящего солнца. Это очень ценный исторический источник. Также он оставил несколько работ о культуре и традициях японцев, надеясь познакомить своих соотечественников с особенностями этой страны. После смерти миссионера продвижение православия на далёких островах остановилось. Сегодня около 2,5 миллионов японцев считают себя христианами, но православного канона придерживаются лишь 30 тысяч из них — меньше, чем в год смерти Касаткина. В 1970-м Николай Японский был канонизирован как равноапостольный святой, день памяти которого отмечается 16 февраля. Церкви, посвящённые ему, есть как в Японии, так и в России.

По-гречески ???????? (диаконос) — это «служитель». В Послании Филиппийцам апостол Павел называет так члена христианской общины с особыми хозяйственными функциями. В иерархии православного духовенства диаконы — низший уровень: они помогают в совершении религиозных таинств, могут наблюдать за благочинием в церкви, поведением прихожан, исполнять поручения епископов.

Диаконов не стоит смешивать с «дьячками», эти последние, хоть и служители церкви, к духовенству не принадлежат — лишь участвуют в богослужении как чтецы или певчие.

Диакон должен хорошо знать священные тексты, а значит, быть грамотным. Вероятно, поэтому в 14-м веке в Москве по аналогии «дьяками» стали называть княжеских делопроизводителей (прежде их именовали «писцами»). Ближайшие потомки Ивана Калиты ещё управляют княжеством по старинке — сами, распоряжаясь устно. Круг письменных документов ограничен завещаниями («духовными»), их записывают дьяки-писцы. С развитием княжества возникают управленческие документы, но роль дьяков, хоть они оформляют уже не только духовные, остаётся сугубо технической — архивы сохранят имена лишь тех трёх, кто записал княжеские завещания.

Думный дьяк. (Wikimedia Commons)

В то время дьяки — пусть ценные и даже привилегированные, но всего лишь рабы князя, — вместе с казначеями, тиунами и посельскими. Иными словами, это княжеское «движимое имущество» наравне со скотом или инструментом.

Превращение дьяков из «челяди» в свободных людей — профессиональных управленцев начнётся с формированием централизованного государства, которому потребуется постоянный аппарат для решения новых и сложных задач.

Уже Василий Тёмный в середине 15-го века активно использует рассылку письменных распоряжений, тем самым сделав личную канцелярию постоянным государственным органом. Великокняжеские дьяки теперь не просто записывают и оформляют приказы, но и формулируют их, а также следят за исполнением. Эти дьяки — уже не холопы, они приобретают реальную власть в государстве, в дьяческую службу поступают дворяне, а у талантливых выходцев из простонародья появляется шанс через неё возвыситься до потомственных государевых людей и стать помещиками.

Василий Тёмный. (Wikimedia Commons)

Тогда же возникают канцелярии некоторых удельных князей и митрополита Московского. И их работу организуют дьяки уже не холопского звания: посадские, боярские дети, выходцы из среды духовенства.

Во времена Ивана III и Василия III Московское царство расширяется, управление усложняется, зарождается специализация дьяков. В Боярской думе возникают временные комиссии, их работу обеспечивают более или менее постоянно одни и те же дьяки, теперь это профессионалы — к их мнению прислушиваются и бояре, и сам царь.

Слово «приказ», означавшее прежде лишь конкретное княжеское распоряжение дьяку, начинают использовать для обозначения отдельных направлений государственной политики (дипломатического, хозяйственного, военного), ведать которыми государь приказывает тому или иному дьяку. В помощь дьякам привлекают помощников более низкого ранга — подьячих.

Вскоре сообразно направлениям работы отдельных дьяков из единой царской канцелярии выделяются самостоятельные органы, которые также получат название приказов. Приказы разнородны, возглавлять их могут и бояре, и окольничие, и дьяки. Чёткого разделения компетенции ещё нет: Посольский приказ может и городами управлять, а Дворцовый — вести переписку с иностранными монархами. К функциональным добавляются приказы территориальные, например, Сибирский.

Пётр I упразднит приказное дьячество, заменив его системой коллегий на европейский манер. В начале 19-го века коллегии сменятся министерствами. В простонародном же языке слова «дьяк» и «подьячий», обозначая в основном уже местную бюрократию, сохранятся до середины 19-го века.

В 1660-е гг. лондонцы натерпелись порядочно невзгод: сначала эпидемия бубонной чумы 1665 года, выкосившая примерно четверть населения столицы, а затем — Великий пожар, число жертв которого до сих пор неизвестно. Многие источники, особенно свидетельства современников, утверждают, что погибших в пожаре можно было пересчитать по пальцам одной руки, максимум — двух. Однако позднейшие исследования ставят эту цифру под сомнение: на самом деле, жертв могло быть гораздо больше, то есть речь идёт о десятках, сотнях и тысячах. В своих домах сгорели те, кто не смог выбраться наружу и не получил помощи — в основном, немощные больные и старики. В то же время, мы точно знаем, сколько именно строений пострадало в ходе пожара: 13 тыс. домов, 87 церквей, в том числе Собор Святого Павла, 44 представительства лондонских торговых ассоциаций и три пары городских ворот.

Официально считается, что пожар продолжался на протяжении четырёх дней, однако фактически с его отголосками пришлось бороться ещё несколько месяцев — подвалы отдельных зданий полыхали аж до ноября 1666 года. Бедствие началось ночью 2 сентября с пекарни Томаса Фарринера, которая располагалась на Паддинг-лейн (территория Сити), недалеко от Лондонского моста. Сити считался районом торговцев и ремесленников, это был весьма густонаселённый участок, от которого аристократия старалась держаться подальше. Деловой район, сердце городской торговли, был окружён трущобами, где проживали бедняки и представители низших слоёв населения. Почти все дома на этом участке земли были деревянными, а при строительстве использовались дешёвые горючие материалы вроде соломы, дёгтя, смолы, пеньки и льна. Правительство не раз пыталось запретить строить жилища с применением легко возгораемых субстанций, но безуспешно.

Пожары в Сити случались и раньше, однако их масштаб был куда менее разрушительным. Причинами столь быстрого распространения огня стали ветер и устройство улочек Сити, спроектированных по средневековому образцу. Расстояние между противоположными домами на одной улице было настолько мало, что там порой не могли разойтись две телеги. «Пробки» были частым явлением в Сити, порой они образовывались в результате напряжённого людского трафика, не говоря уже о транспорте. Огонь перекидывался от здания к зданию — учитывая тесноту постройки и силу ветра, пожар распространился с невиданной скоростью. Казалось бы, близость Темзы должна была спасти положение, однако пробраться к берегу оказалось не так-то просто из-за очень плотного потока людей и телег, в которых жители Сити везли пожитки, спасаясь от бедствия. Положение усугублялось ещё и благодаря наличию большого числа мастерских кузнецов и металлолитейщиков — искры из цехов только помогали пожару разгораться.

Лорд-мэр Лондона Томас Бладворт, разбуженный в ночь начала пожара, не сразу оценил масштаб катастрофы. Дальнейшие попытки бороться с бедствием показали несостоятельность не только самого мэра, но и устройства противопожарной безопасности города (которая находилась практически на нуле). Против пожарных сыграло также и очень сухое лето 1666 года.

Горящий Лондон. (Wikimedia Commons)

От Паддинг-лейн огонь начал распространяться на запад и вскоре вышел из-под контроля. Стало понятно, что потушить пламя вёдрами не удастся. Одним из самых эффективных методов борьбы с огнём в то время было намеренное разрушение зданий на пути пожара, однако Бладворт решил не отдавать указ о сносе домов. Лорд-мэр либо не смог оценить размах происшествия, либо же руководствовался мотивами политической безопасности: ещё со времён Гражданской войны Сити считался беспокойным районом, пристанищем республиканцев, воюющих против Карла I. Теперь же на троне сидел его сын, Карл II, однако уроки казнённого отца ещё были свежи в памяти монарха и его подчинённых. Тем не менее, когда стало совершенно очевидно, что радикальные меры просто необходимы, в дело вмешался сам король: Карл отдал приказ сносить здания на пути огня.

Днём в воскресенье, 2 сентября, свидетели катастрофы, наблюдавшие за развитием событий с безопасного расстояния, увидели то, что один из мемуаристов описал как огненный смерч. Пламя образовало нечто вроде огромной дуги шириной с милю, и огонь поглотил сотни домов в мгновение. В городе царил хаос: с одной стороны, обезумевшая толпа, пытающаяся спасти себя и хоть какое-то имущество, пробирающаяся из Сити на север и на восток через узкие улицы или же на лодках по Темзе, с другой — растерянные власти, в числе которых лорд-мэр и сам король, беспомощно наблюдающие за буйством стихии. Движение людских масс также осложнялось из-за многочисленных зевак, специально прибывших в Лондон поглядеть на зрелище. Образовывались стихийные лагеря для тех, кто остался без крова: люди строили простейшие укрытия на открытых площадях, в полях и парках. Не удалось избежать и спекуляций — цена хлеба в окрестных с бедствием районах подскочила вдвое, а извозчики брали совершенно непомерную плату за свои услуги (около 4 тыс. фунтов на современные деньги).

К 4 сентября полыхала примерно половина Лондона. Король присоединился к пожарным отрядам и лично раздавал указы на месте и даже помогал таскать ведра с водой. Опасались, что пламя дойдёт до пороховых подвалов Тауэра, и тогда город просто взлетит на воздух. Беженцы из Сити располагались с пожитками в церквях, однако позже оказалось, что и каменные здания не были безопасным убежищем. Горел гигантский собор Святого Павла, пламя в итоге уничтожило постройку. В народе пошли слухи, что виновниками пожара были иностранцы, французы или голландцы, с которыми Англия на тот момент вела войну, или же паписты. Некоторые очевидцы описывают нападения на ни в чём не повинных иностранцев, которых отлавливали на улице и избивали.

Остановить пламя удалось только 5 сентября. Сработала схема подрыва и уничтожения зданий, да и ветер значительно ослаб. Тем не менее в отдельных точках огонь всё ещё бушевал, а с его отголосками жителям Лондона пришлось бороться не один месяц. Ущерб от пожара в денежном эквиваленте составил от 5 до 7 млн фунтов.

Поиск виновников катастрофы не увенчался успехом — по делу о поджоге казнили слабоумного часовщика-француза по имени Юбер, который сознался в содеянном. Уже позже следствие выяснило, что Юбер прибыл в Лондон через два дня после начала пожара. Народная молва тем не менее обвиняла в произошедшем врагов государства в лице сторонников папской власти, а также вредителей из-за рубежа.

Карл II. (Wikimedia Commons)

Пожар уничтожил практически весь город, и потому его пришлось отстраивать заново, однако дерево и горючие материалы больше не использовали, на смену им пришли камень и кирпич (при нарушении этой нормы здание просто сносили). Улицы стали шире, освободились подступы к Темзе на случай новых возгораний, было запрещено надстраивать верхние этажи таким образом, чтобы они нависали над нижними. Кроме того, Лондон стал одной из первых европейский столиц, где установили уличные пожарные гидранты.

Ещё одним новшеством, появившимся после Великого пожара, стала страховка от огня. Николас Барбон в 1667 году учредил первую в Англии страховую компанию, которая специализировалась именно на защите от возгорания — всего через десять лет в Лондоне был застрахован каждый десятый дом. Некоторые исследователи полагают, что пожар стал в своём роде «очистительным» для английской столицы, так как уничтожил возможные остатки очагов заболевания чумы. Эпидемия действительно больше не вернулась в город.

По воде и посуху

Волоки — это сухопутные участки между реками (или рекой и озером), по которым лодки и ладьи перетаскивали, подкладывая катки из брёвен. Способ тяжёлый, но при отсутствии соединяющих реки каналов иначе передвигаться было невозможно. В литературе можно встретить красивое сравнение: если на Руси реки были дорогами, то волоки — оживлёнными перекрёстками.

Среди самых известных волоков Руси — Смоленский (между притоком Западной Двины и Днепром), Вышний Волок (между реками Цна и притоком Волги Тверцой), Нижний Волок (на реке Мста в обход Боровичских порогов), Волго-Донской, Волжский (в районе Жигулёвских гор), Волок на Ламе (между верховьями Волги и Москвой-рекой), «Яузское мытище» (между Яузой и Клязьмой). Речных путей, которые обходились бы без сухопутной части, почти не существовало.

Волоки возникали не только там, где надо было попасть из одного водоёма в другой. На порожистых реках тоже приходилось преодолевать камни и мели: или «вручную», когда судно максимально разгружалось, а потом перетаскивалось через порог или в обход, по суше. Сегодня это продолжают делать туристы-байдарочники.

Как устроен волок

В местах волоков организовывались особые поселения «волочан», которые обеспечивали перенос судов и грузов. Их работа регламентировалась, причём достаточно строго. Образец такого регламента находим в торговом договоре 1229 года — «Смоленской торговой правде». За порядок на волоке отвечал волочский тиун — специальный управляющий, который собирал с судов пошлину — мыто (отсюда, например, название «Мытищи»), а также обеспечивал на волоке защиту и быстрое прохождение. Если к волоку подходило несколько судов, то очерёдность прохода определялась по жребию. Конечно, оговорены были и случаи порчи товара: ответственность ложилась на всех волочан, которые участвовали в перевозке, даже если виновен был один.

Пётр I перетаскивает фрегаты из Белого моря в Онежское озеро. (Wikimedia Commons)

На мелких волоках поселений не было, и корабельщики сами заботились о переходе — везли колы, лыжи или катки, по которым тащили судно. На некоторые ладьи сразу крепили деревянные полозья, учитывая, что часть пути её придётся волочь по суше.

По своим каналам…

Использование на водных путях волоков — давняя традиция, но она тормозила развитие транспорта и торговли, поэтому со временем встал вопрос о том, чтобы заменить волоки каналами. Хотя сделать это было непросто.

Ещё в 1133 году сын Ладожского посадника Иванко Павловиц попытался соединить верховье Волги с рекой Полой, притоком Ловати (протекает по Псковской и Новгородской областям). В память об этом на месте строительства был установлен Стерженский крест. В литературе можно встретить упоминание о том, что при Иване Грозном был прорыт канал между реками Сухона и Шексна (Вологодская область), но некоторые исследователи сомневаются, что он действительно существовал. Попытка соединить Волгу и Дон была предпринята при Петре I: работы по строительству канала начались в 1697 году, руководил ими немецкий инженер Бреккель. Шлюз, который он соорудил, оказался неудачным, пропускал воду, и Бреккель, опасаясь гнева Петра I, бежал. Англичанин Джон Перри, который продолжил проект, не смог его завершить: помешала начавшаяся война со Швецией.

При Петре I были и другие попытки соединить Волгу и Дон, в том числе с привлечением голландских мастеров, но все они рано или поздно приостанавливались. Неудачей поначалу закончилось и строительство Вышневолоцкой гидросистемы между Волгой и Балтикой: голландские мастера не смогли правильно сконструировать шлюзы, и суда разбивались на порогах. Проект дорабатывался уже русским гидротехником-самоучкой Михаилом Ивановичем Сердюковым.

Сто имён волоков

Система волоков со временем исчезла, но оставила удивительно прочный след в нашем языке. Огромное количество географических названий связано с некогда бывшими здесь волоками. Помимо очевидных наименований, таких как Волоколамск или Вышний Волочёк, есть ещё несколько групп «волоковых» топонимов:

• Названия типа Охта, Ухта, Вохма или Оквад (названия рек и озёр). Сочетания -ах, -ак, -ох, -ок и тому подобные пришли из финского обозначения понятия «волок».

• Названия, содержащие корень -саб или -себ, который на языке Коми означает «гора, водораздел». Такие названия, например, носят озеро Сабро, входящее в систему Селигерских озёр, или река Сабровка.

Казаки Ермака на Тагильском волоке. (Wikimedia Commons)

• Парные названия, например, такие как Мезенская Пижма — Печорская Пижма (реки в Коми). Обычно такие названия говорят о наличии в этом месте волока через водораздел двух рек.

• Названия, предостерегающие от ошибок или указывающие направления. Например, такие названия носят реки Обманка (Урал) или Обмен (Кировская область).

Древние волоки порой невозможно проследить по карте — системы каналов изменили водные маршруты, и места, где корабли тянули по суше, затерялись, исчезли, забылись. Но сотни рек, озёр и протоков, городов, сёл и деревень своими названиями напоминают нам, какими оживлёнными когда-то были эти перекрёстки, соединявшие магистрали больших рек.

Известный политэмигрант 19-го века Александр Герцен так писал о декабристах: «Это какие-то богатыри, кованные из чистой стали с головы до ног». Представление о декабристах как об идеале порядочности и благородства дожило до наших дней. Однако в этой «декабристской легенде» было одно уязвимое место, на котором в советской историографии не акцентировали внимание читателя. Речь идёт о поведении декабристов во время следствия…

«Кто больше донесёт»

Когда следователи начали допрашивать арестованных, открылась удивительная вещь. Почти все эти «ужасные» бунтовщики и революционеры стали охотно сотрудничать со следствием, выдавая «всех и вся».

Лишь считанные единицы вели себя достойно. Молчал Михаил Лунин, долго держались Иван Якушкин и Николай Бестужев. Друг Пушкина — Иван Пущин — вёл хитрую линию защиты, намеренно путая следствие именами выдуманных заговорщиков (и не упоминая заговорщиков настоящих). Поручик Николай Панов, не отрицая своей вины, всё же упорно отказывался называть имена товарищей. Этот список «несломленных» очень короток. Остальные декабристы вели себя весьма неблаговидно.

Казнённые декабристы. (Wikimedia Commons)

Бывшие соратники по революционной борьбе как будто соревновались в том, «кто больше донесёт». Фамилии, даты, планы, программные документы — всю эту информацию декабристы сообщали по первому же требованию следователей. Особенно неприятное впечатление производили вожди декабристского движения — те, кто втягивал людей в опасную антиправительственную игру, агитировал, вёл за собой. И вот тут, на следствии, эти лидеры оказались первыми доносчиками.

Вожди дрогнули первыми

Несостоявшийся «диктатор» князь Сергей Трубецкой (14 декабря не пришедший на Сенатскую площадь, где его так ждали) «сдал всех» почти сразу. Уже 23 декабря 1825 года следователи получили от него список из 79 фамилий членов тайного общества (в число которых, кстати, Трубецкой занёс и Грибоедова).

Но Трубецкой немного запоздал со своими признаниями. Уже вечером 14 декабря 1825 года один из вождей неудавшегося мятежа — поэт Кондратий Рылеев — сходу оповестил следователей, что у петербургских заговорщиков есть соратники на юге империи. «Я долгом совести и честного гражданина почитаю объявить, что около Киева в полках существует общество, — заявил поэт. — Полагаю, что оное из сильнейших… Руководит им полковник Пестель». Позднее Рылеев назвал ещё 11 фамилий.

Кстати, эти показания Рылеева породили столь привычные нам названия тайных декабристских организаций. Общество «в полках около Киева» превратилось под пером следователей в Южное общество. Петербургская организация стала Северным обществом. Названия эти закрепились в следственных делах декабристов, а затем перешли в историческую литературу.

«Байронические герои» молят о пощаде

Павел Пестель, уже выданный Рылеевым и Трубецким, тоже не стал излишне скрытничать. Его показания содержат откровенные сведения о внутреннем устройстве Южного общества. Кроме того, Пестель рассказывает о других тайных организациях, существовавших в России, — в частности, о Польском патриотическом обществе и Обществе соединённых славян. Он заявил и о том, что, возможно, тайное общество существует и на Кавказе, в корпусе генерала Алексея Ермолова (впоследствии эти сведения не подтвердились).

Следствие. (Wikimedia Commons)

Позднее сын декабриста Якушкина, Евгений, обобщая рассказы выживших декабристов, писал: «…Ежели повесили только пять человек, а не 500, то в этом нисколько не виноват Пестель: со своей стороны он сделал всё, что мог». Пётр Каховский, застреливший генерала Милорадовича на Сенатской площади, на очных ставках давал убийственные показания против своего приятеля Рылеева — о том, что тот планировал изничтожить царя и царскую фамилию.

Александр Одоевский известен своим поэтическим откликом на стихотворение Пушкина «Во глубине сибирских руд…»: «Но будь покоен, бард! — цепями, / Своей судьбой гордимся мы», — величественно восклицал Одоевский в своём ответе. Однако на следствии поэт-декабрист выглядел отнюдь не байроническим героем. Мало того что он во всём сознался (что означало — «выдал всех»), но ещё и бомбардировал царя Николая I письмами с унизительными мольбами о пощаде.

С такими же покаянными письмами обращались к царю декабристы Волконский, Басаргин, Бригген, Арбузов, Ентальцев, Цебриков.

«Ничтожность духа? Или революционная хитрость?»

Перечень «недостойных поступков» арестованных дворян-революционеров можно продолжать ещё очень долго. Пожалуй, стоит остановиться и попытаться осмыслить: как, почему так получилось? Перед загадкой поведения декабристов на следствии недоумённо останавливались как советские, так и «антисоветские» историки и публицисты.

«Надо признать — огромное большинство декабристов выказало самое настоящее малодушие», — сокрушался известный историк 1920-х годов Павел Щёголев. А его современник, главный представитель марксизма в исторической науке, историк Михаил Покровский говорил о «горьком разочаровании», которое его постигло при изучении следственных дел декабристов.

Александр Солженицын: «Николай I не имел догадки арестовать декабристских жён, заставить их кричать в соседнем кабинете или самих декабристов подвергнуть пыткам — но он не имел на то и надобности… Большинство держалось бездарно, запутывали друг друга, многие униженно просили о прощении… Ничтожность духа? Или революционная хитрость?»

Почему декабристы сделали это?

Неужели же всё это странное поведение арестованных декабристов можно объяснить трусостью, малодушием? Думается, что нет. Иначе возникают определённые логические противоречия. Ведь почти все декабристы были офицерами, многие из них достойно участвовали в войнах с Наполеоном, Турцией и Персией. Видеть смерть, рисковать жизнью на поле боя — и испугаться на допросе у следователя? Что ж — и такое возможно. Но не у сотни же человек сразу! (По «делу 14 декабря» был осуждён 121 человек.)

Да, «герои Гражданской войны» в 1937—1938 годах тоже подписывали самые дьявольские признания. Но их ведь пытали на допросах! А декабристов не тронули даже пальцем. Как же понять их необычную откровенность со следователями?

Весьма любопытной в этом свете выглядит версия, высказанная известным литературоведом Юрием Лотманом. Вот что он писал: «Характерна в этом отношении полная растерянность декабристов в условиях следствия — без свидетелей, которым можно было бы адресовать героические поступки, без литературных образцов. В этих условиях резко выступали другие стереотипы поведения: долг офицера, обязанности присяги, честь дворянина…»

О пользе шаблонов

Действительно, мы с вами примерно знаем, как должен вести себя «настоящий революционер». Но наше представление об этом «кодексе» возникло не само по себе. Мы его почерпнули из книг и фильмов. Благодаря им у нас перед глазами всегда был образец — своего рода «шаблон» того, как себя надо вести.

Декабристы в ссылке. (Wikimedia Commons)

Но у декабристов-то как раз такого шаблона и не было! Литература, на которой они выросли, в которой они черпали вдохновение, искали образцы для подражания, — эта литература не знала такой проблематики, как «поведение героя на бюрократическом следствии».

Вот поведение героя на эшафоте перед публичной казнью или на открытом судилище, где вокруг стоят толпы народа, — такого рода сюжеты были очень любимы романтической литературой того времени. И декабристы знали, что делать в подобной ситуации. Но как быть, если перед тобой нет плахи c топором, нет народных масс, к которым можно обращаться с пламенной «революционной» речью, — а есть всего лишь тёмный кабинет, стол, листы бумаги и несколько следователей с более высоким званием?

Погубил «долг»?

Раз не было готового алгоритма поведения — и об этом как раз и написал Лотман, — то в ход вступали другие «шаблоны» поведения русского офицера (так называемый дворянский долг). Долг подразумевал прямодушно отвечать на вопросы старшего по званию (декабристы в большинстве своём были в скромных офицерских чинах, а допрашивали их генералы). Долг дворянина — быть честным с другим дворянином. Долг вассала перед своим сюзереном (царём).

Может быть, именно все эти «долги» сыграли с декабристами злую шутку? И то, что они считали исполнением «долга чести дворянина и офицера», в глазах потомков превратилось в банальную «трусость» и «малодушие»?

Автор — кандидат исторических наук

Харальд, империя и Норвегия

Харальд унаследовал власть над Данией от своего отца Горма Старого. Новый король претендовал на то, чтобы подчинить своей власти и Норвегию. Но в этой стране он встретил достойного соперника — Хакона Доброго.

В 954 году брат Хакона Эйрик погиб в Нортумбрии. Его вдова Гуннхильд, сестра Харальда, прибыла в Данию со своими сыновьями. Она попросила брата помочь вернуть её детям королевство. Харальд согласился. Сначала датчане потерпели поражение, а Хакон совершил ответный поход на Ютландию. Затем последовали ещё две неудачи. Наконец, в битве около Фитьяра Хакон получил смертельную рану, а его племянники выиграли битву.

Сыновья Эйрика вернулись в Норвегию около 960 года. Старший из них, Харальд Серая Шкура, стал конунгом. Он старался не допустить распада страны, но подданные были им недовольны. Серая Шкура принял христианство и пытался приучить норвежцев к новой вере.

Крещение Харальда Синезубого. (Wikimedia Commons, Anagoria)

Харальд Синезубый не хотел усиления Норвегии. В результате началась война, а Серая Шкура был захвачен врасплох в узком проливе. Он оказался с тремя кораблями против девяти кораблей Харальда Синезубого. В последовавшей неравной битве Харальд Серая Шкура погиб.

Синезубый присоединил к своему королевству восточные области Норвегии Вик и Уппланд. Его союзник ярл Хакон получил под свой контроль западные области и присягнул на верность Харальду.

Харальд расширял сферу своего влияния. Он женился на Тове, дочери вендского вождя Мстивоя. В землях вендов конунг разместил свой гарнизон.

Король признавал верховную власть императора Оттона. Когда правитель вернулся в Германию из Италии, датский конунг в числе других вассалов принёс Оттону оммаж. Вскоре император умер, и Харальд решил отказаться от вассальных обязательств.

В 8-м веке датчане построили на юге полуострова оборонительный вал Даневирке. По приказу Харальда его укрепления обновили.

Тем временем новый император Оттон II собрал большое войско и двинулся к границам Дании. Его воины прорвали рубеж обороны датчан и опустошили частью Ютландии. После этого Оттон II и Харальд заключили новый мир.

Дания [красный], её вассалы и союзники [жёлтый]. (Wikimedia Commons, Briangotts)

В 980 году Оттон II потерпел жестокое поражение от арабов в Италии. Харальд решил воспользоваться этим. В 983 году началось восстание, совпавшее с восстанием славян-язычников. Датское войско под командованием сына Харальда Свена взяло крепость Шлезвиг. Одновременно Мстивой взял Бранденбург, Гольштейн и Гамбург. Войска Оттона были вытеснены из Дании. Кроме того, был обновлён вал Даневирке и построено несколько королевских крепостей. Вокруг городов Рибе и Хедебю выстроили стены. Укрепления Хедебю были соединены с Даневирке.

По приказу конунга в королевстве прокладывали дороги и мосты. Однажды южнее города Вайле были обнаружены остатки массивного моста длиной 700 метров. Он был построен около 978 года.

Заслугой Харальда считают крещение Дании. Попытки обратить датчан в новую веру предпринимались с 8-го века. К восшествию на трон Синезубого многие его подданные уже были христианами, а в Хедебю и Рибе стояли церкви. Оттон в 948 году назначил епископов в три датских города — Шлезвиг, Рибе и Орхус. Крестить датчан стремился и архиепископ Гамбурга Адальдаг.

Харальд крестился в 960 году. С юга ему угрожала Священная Римская империя. Язычество датского конунга могло стать поводом для войны. Согласно Адаму Бременскому, Харальд крестился после того, как потерпел поражение от Оттона. Согласно Видукинду, датский конунг предложил франкскому миссионеру ордалию раскалённым железом. Когда он увидел, что рука миссионера не пострадала, то уверовал в Христа.

В действительности решение Харальда было политическим. Если бы он остался язычником, то дал бы императору Оттону повод к войне и завоеванию Дании. После крещения ситуация изменилась. В 965 году Оттон издал хартию об отказе от притязаний на епископства Дании. Тем самым император признавал, что соседней страной правит христианский монарх.

Конец правления

В 980-е гг. Харальд поссорился со своим своенравным вассалом Хаконом Норвежским. Датский конунг собрал флот и двинул его на западную Норвегию. В последовавшей битве ярл Хакон разбил врага.

Многие датчане и норвежцы были недовольны тем, что Харальд поддерживал христианскую религию. В 986 году против конунга началось восстание, и возглавил его сын Харальда Свен. Согласно самому достоверному свидетельству, конунг потерпел поражение от сына, бежал в земли вендов, где и умер от полученных в битве ран. Его тело доставили в Роскилле. Там король был похоронен в основанной им же церкви.

Логотип Bluetooth. (Bluetooth)

Имя Bluetooth получила беспроводная связь, изобретённая в 1997 году. Технологию назвали в честь Харальда, потому она объединяет устройства так же, как король объединил своих подданных.

Остров, звучное испанское название которого означает просто-напросто остров морских птиц вроде бакланов, которых здесь великое множество, — место и в самом деле примечательное. Калифорния вошла в состав США в феврале 1848 года, тогда же началась золотая лихорадка, в считанные годы многократно увеличившая население нового, тридцать первого по счёту, штата. Сан-Франциско превратился в крупный мировой порт, но из-за сильных течений и не слишком надежных лоций корабли с искателями приключений и ценными грузами регулярно терпели бедствия в прибрежных водах, пока в 1854 году на Алькатрасе не появился маяк — первый на западном побережье страны. Понимая уязвимость порта, власти в 1859 году построили на Алькатрасе, в числе других островов архипелага указом президента предназначенном «для общественных нужд», крепостные укрепления. Пост острова Алькатрас стал самым большим фортом США времён Гражданской войны.

Пример замка Иф в Средиземном море был соблазнителен: скалистые берега, холодные волны и сильные течения считались надёжной охраной. С первых же лет в крепость Алькатрас стали отправлять провинившихся солдат и военнопленных, однако окончательно в военную тюрьму остров превратился в 1907 году, когда форт полностью утратил военное значение, и с него были сняты орудия. В 1910—1912 годах на месте старых солдатских казарм построили 150-метровое бетонное здание тюрьмы армии США — в ту пору самое длинное в мире, а казарменные подвалы превратили в подземные одиночные камеры. С 1915 и до 1933 года форт служил Тихоокеанским филиалом дисциплинарных казарм США, где военные не только отбывали наказания, но и проходили переподготовку.

На гражданке тем временем наблюдался самый настоящий разгул преступности, так что остров в итоге передали федеральному Тюремному бюро с целью организации Федерального пенитенциария Алькатрас — тюрьмы последней инстанции. Попасть сюда могли самые отпетые заключённые других федеральных тюрем, беглецы и злостные нарушители дисциплины. Для этого контингента тюремное здание было существенно модернизировано, причем всё, что только можно было использовать от здания старой тюрьмы, пошло в ход.

Алькатрас. (Wikimedia Commons)

Новая трёхэтажная тюрьма отвечала самым строгим требованиям безопасности: решётки и сторожевые башни, автоматические металлоискатели, радиооборудование, дистанционно управляемые баллоны со слезоточивым газом… 269 камер-клеток, размером 2,7 на 1,5 метра при высоте 2 метра, делились на четыре самостоятельных блока. Они располагались вдоль длинных коридоров, которые назывались Бродвеем, Парк-авеню и Мичиган-авеню. Была здесь и своя Таймс-сквер — коридор возле столовой с часами на стене. Здание также включало кухню и столовую, библиотеку с 10 000 книг и парикмахерскую, комнату для свиданий и кабинет начальника.

Кроме того, на Алькатрасе были казармы для холостых охранников и дома с комфортабельными квартирами для семейных, ведь в 1930-е здесь проживало более 120 женщин и детей. Имелись также собственные электростанция и водопроводная система, прачечная, клуб для служителей и т. д. В отдельном здании находились мастерские, где трудились заключённые. Они начали работу в 1941 году, выпуская продукцию военного назначения, в частности, армейскую форму и грузовые сети.

За счёт многократных и дорогостоящих перестроек число обычных камер в Алькатрасе увеличилось до 378, включая 42 одиночные. Однако заполнить всю тюрьму за 28 лет её существования не удалось ни разу. Первые заключённые прибыли в Алькатрас в августе 1934 года из тюрем Ливенворта, Атланты, Льюисбурга и Вашингтона. Спустя год здесь насчитывалось 242 арестанта, на которых приходилось 155 охранников. Среднее число заключённых в год позднее колебалось около 260 человек, а средний срок заключения — от пяти до восьми лет. Всего за время существования тюрьмы в ней побывало более полутора тысяч арестантов.

Алькатрас. (Wikimedia Commons, druchoy)

В Алькатрасе не совершались казни — приговорённых к смерти отправляли на материк, в тюрьму Сан-Квентин, хотя довольно высок был уровень самоубийств и агрессии заключённых. Между тем суровость Алькатраса сильно преувеличена Голливудом — сами сидельцы свидетельствовали, что тюрьма была куда лучше той, что изображена в знаменитых кинокартинах, и даже лучше многих других тюрем США. Особенно отмечалось питание, которое арестанты получали без ограничений вместе с персоналом тюрьмы и которое считалось лучшим в тюремной системе США. Как и во многих клеточных тюрьмах США, в Алькатрасе поначалу практиковался режим тишины, то есть обязательного молчания, который был смягчён только к 1950-м годам, когда заключённые получили и другие привилегии: им разрешили рисовать, слушать радио, играть на музыкальных инструментах, а по выходным показывали кино. Тюрьма обзавелась собственным оркестром, а любительский бейсбол в ней процветал с первых дней существования.

Алькатрас не только считался самой строгой тюрьмой США, он был и самым дорогим местом заключения. Содержание узника здесь обходилось в три раза дороже, чем в любой другой американской тюрьме. К тому же солёные волны, туман и оползни делали свое дело — тюрьма постоянно нуждалась в ремонтах. В конце 1950-х смета на ремонт составила пять миллионов долларов, работы начались, но уже в 1961-м были остановлены по причине полной безнадёжности. Побег из Алькатраса Фрэнка Морриса и братьев Энглин в июне 1962 года решил судьбу острова. Родной брат президента США Генеральный прокурор Роберт Кеннеди в начале 1963 года принял решение о закрытии тюрьмы и устройстве нового заведения «супер-макс» (супермаксимальной безопасности) в Мэрионе, штат Иллинойс.

В 1973 году после долгих дискуссий о судьбе Алькатраса остров открыли для посещения туристами, и сегодня он — один из самых привлекательных туристических объектов Сан-Франциско, который ежегодно принимает более полутора миллионов гостей.

Знаменитые узники Алькатраса

Аль (Альфонсе Габриэль) Капоне (1899–1947)

Известный американский гангстер был переведён в Алькатрас в августе 1934 года из тюрьмы Атланты и провёл здесь четыре с половиной года, занимаясь уборкой и работой в прачечной. Известность не прибавила ему авторитета, он несколько раз подвергался нападениям других заключённых и в 1939-м был отправлен в исправительное заведение Южной Калифорнии.

Аль Капоне. (Wikimedia Commons)

Неоднократно судимый грабитель, осуждённый за убийство охранника, Янг был в числе первых узников Алькатраса. За попытку побега в 1939 году два выживших беглеца — Генри Янг и Руфус Маккейн — на два года были помещены в одиночные камеры. Через 11 дней после перевода на общий режим и начала работы в мебельной мастерской Янг убил своего товарища Маккейна. Адвокаты Янга убедили суд, что до убийства его довели условия содержания, так что преступление было квалифицировано как непредумышленное убийство. В 1948 году переведён из Алькатраса в другое место заключения, а в 1972-м попал под условно-досрочное освобождение. Дальнейшая судьба его неизвестна.

Роберт Франклин Страуд, «птицелов из Алькатраса» (1890–1963)

Один из самых опасных преступников США в возрасте 19 лет был арестован за убийство. Находясь в заключении, заколол охранника и был приговорён к смертной казни, заменённой на пожизненное заключение, часть которого он провёл в Алькатрасе. Несмотря на прозвище, разводил птиц Страуд в Ливенворте и даже написал две популярные книжки — «Болезни канареек» и «Справочник Страуда по птичьим болезням». Последняя считается классическим трудом по орнитологии.

Мортон Собелл (1917–2018)

Главный радиоинженер компании «Дженерал Электрик» был одновременно агентом СССР, передавшим советской разведке более 40 ценных документов. Арестованный в 1950 году за шпионаж в пользу СССР, Собелл был третьим обвиняемым на процессе Юлиуса и Этель Розенберг. Приговорён к 30 годам заключения, из которых почти 18 лет провёл в тюрьме Алькатраса.

Элвин Карпис (Карпавичус) (1907–1979)

Уроженец Канады с литовскими корнями, Карпис был один из предводителей банды мамаши Баркер в 1930-е годы. За ним числились убийства, ограбления банков, похищения и т. д. Директор ФБР Эдгар Гувер провозгласил его «врагом народа № 1». Каприс дольше всех просидел в Алькатрасе — 26 лет.

Побеги из Алькатраса

Несмотря на усиленную охрану и островное положение, из Федеральной тюрьмы Алькатрас было совершено 14 попыток побега, в которых принимало участие 36 человек. Двое из них утонули, шестеро были застрелены охраной, 23 возвратились в тюрьму. Судьба ещё пятерых так и осталась неизвестной. В их числе беглецы 1962 года, до сих пор находящиеся в розыске. Исследователи считают, что несколько удачных побегов было совершено из Алькатраса ещё в бытность его военной тюрьмой.

Фильмография Алькатраса

Тюрьме посвящено несколько фильмов, в том числе «Любитель птиц из Алькатраса» с Бертом Ланкастером, «Убийство первой степени» с Гэри Олдмэном и Кевином Бейконом, «Скала» с Шоном Коннери и Николасом Кейджем, «Ни жив, ни мертв» со Стивеном Сигалом и, конечно, «Побег из Алькатраса» с Клинтом Иствудом.

«Ныне в свете начинают говорить: царевич пропал. По словам одних, он ушёл от свирепости отца своего; по мнению других, лишён жизни его волею. Иные думают, что он умерщвлён по дороге убии?цами». Такие слухи об исчезновении царевича Алексея, сына Петра I, будоражили русскии? двор в конце 1716 года. Позже выяснилось: наследник сбежал за границу.

«Яко уд гангренный»

Алексей Петрович покинул Петербург 26 сентября 1716 года под благовидным предлогом: якобы отправился к отцу в Копенгаген. Он взял с собой минимум вещей и слуг, чтобы не вызывать подозрений. На самом деле царевич бежал прочь из России.

Что заставило сына русского государя тайно, подобно преступнику, искать убежище за границей?

Решение 26-летнего Алексея о побеге не было спонтанным — его он вынашивал много лет. Но толчком к стремительному развитию событий послужил ультиматум отца — царя Петра Первого, в котором тот упрекал «непотребного» отпрыска за дурной нрав, лень и грозил лишить наследства «яко уда гангренного».

«Мы все желаем ему смерти»

Отношения Алексея с царём-отцом никогда не отличались теплотой, и с годами взаимная неприязнь только крепла. Ещё за 5 лет до побега Алексей мечтал покинуть Россию. В письме из-за границы к своему духовнику протопопу Якову Игнатьеву в 1711 году он писал, что ему «весьма в Российское государство не желательно возвращение». Однажды тому же духовнику он покаялся, что желает гибели отцу. Священник ответил: «Бог тебя простит; мы и все желаем ему смерти».

Алексей Петрович. (Wikimedia Commons)

Когда мальчику было всего 8 лет, его разлучили с матерью — единственным человеком, который его любил. Алёша оказался на попечении учителей и слуг, его окружение составляли большей частью простые люди, без чинов. Царь Пётр появлялся лишь затем, чтобы проверить, как продвигается образование сына, отругать, а то и побить.

«Какова злого нрава ты исполнен! Сколь много за сие тебя бранивал и бивал, но всё даром, и ничего делать не хочешь, только б дома жить и им веселиться», — распекал Пётр I родного сына.

«Или отмени свой нрав, или будь монах»

В конце 1715 года случились события, определившие судьбу 25-летнего Алексея: он перестал быть единственным наследником, так как у Петра I родился ещё один сын. А кроме того, и у самого Алексея родился мальчик (в 1711 году царевич сочетался династическим браком с крон-принцессой Шарлоттой, сестрой будущей австрийской императрицы). Появление «запасных» наследников развязало руки Петру, и он предъявил сыну ультиматум.

Царь потребовал от Алексея или взяться за ум, или уйти в монастырь. «Или отмени свой нрав и нелицемерно удостой себя наследником, или будь монах. А буде того не учинишь, то я с тобою как с злодеем поступлю», — писал он в январе 1716 года.

Алексей чувствовал себя загнанным в ловушку и старался тянуть время: он не хотел в монастырь и одновременно не верил, что отец передаст ему корону. Терпение отца лопнуло к августу 1716 года. Царь написал сыну уже третье по счёту письмо, в котором требовал сделать окончательный выбор: либо немедленно отправиться в Копенгаген, чтобы принять участие в военных действиях, либо определить дату пострижения в монахи.

Под предлогом поездки в Копенгаген Алексей бежал из России. Он направлялся в Вену, намереваясь просить защиты у императора Священной Римской империи — Карла VI, приходящегося ему свояком.

«Я ничего не сделал моему отцу»

Вместе с царевичем в Вену отправились его любовница — дворовая девка Ефросинья, брат любовницы и трое слуг. Дорога до Вены заняла 1,5 месяца: к концу пути Алексей был измучен и пребывал в неотступном страхе погони и ареста.

10 ноября 1716 года поздно вечером русские беглецы прибыли в Вену. Алексей немедленно потребовал аудиенции у императорского вице-канцлера графа Шёнборна, подняв того с постели. По воспоминаниям самого графа, царевич был сильно возбуждён, бегал по комнате и жестикулировал, рассказывая о своём деле:

— Император должен спасти мою жизнь, обеспечить мои и детей моих права на престол. Отец хочет лишить меня и жизни, и короны. Я ни в чём пред ним не виноват, я ничего не сделал моему отцу. Здоровье моё с намерением расстроили пьянством. Теперь говорит мой отец, что я не гожусь ни для войны, ни для правления; у меня, однако ж, довольно ума, чтоб царствовать. Меня хотят постричь и заключить в монастырь, чтобы лишить прав и жизни. Я не хочу в монастырь.

Пётр I. (Wikimedia Commons)

Содержание пылкой речи Алексея граф Шёнборн пересказал в своих записках, которые были найдены в венском архиве и опубликованы в 1859 году историком Николаем Устряловым.

Просьба царевича о спасении поставила австрийский двор в трудное положение: принять его — означало поссориться с русским царём.

Выдать — навлечь недовольство европейских соседей. Поэтому Алексея решено было укрыть тайно.

Русский наследник надеялся, что сможет спокойно прожить за границей до тех пор, пока не умрёт его отец. Но планам не суждено было сбыться.

Александр Цюрупа родился 19 сентября 1870 года в Таврической губернии и с юности был одержим революционными идеями. Несколько раз его арестовывали и один раз ссылали — он был работником народовольческого кружка в Херсоне. В Уфе познакомился с Владимиром Лениным и вступил в РСДРП. Там же Цюрупа застал революцию 1905 года и принял в ней активное участие. А с Февральской революцией 1917 года к Александру Цюрупе пришли высокие посты.

Продразвёрстка

Бывший студент сельскохозяйственного училища Цюрупа получил должность наркома продовольствия 25 февраля 1918 года. Основная идея продразвёрстки прозвучала на заседании ВЦИК под председательством Якова Свердлова 9 мая того же года, в результате чего вышел декрет «О предоставлении народному комиссару продовольствия чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими».

Реквизиция хлеба. (Wikimedia Commons)

«Хлеб этот находится в руках деревенских кулаков и богатеев, в руках деревенской буржуазии. Сытая и обеспеченная, скопившая огромные суммы денег, вырученных за годы войны, деревенская буржуазия остаётся упорно глухой и безучастной к стонам голодающих рабочих и крестьянской бедноты <…>

Этому упорству жадных крестьянских хищников должен быть положен конец», — утверждалось в документе. Для исправления ситуации постановлялось: каждый крестьянин или иной владелец хлеба становился обязанным сдавать «весь избыток хлеба», а те, кто отказался это делать, становятся врагами народа, отправляются под революционный суд, а затем в тюрьму не менее чем на 10 лет с конфискацией имущества.

Недовольство Цюрупой

27 мая были созданы рабочие продотряды, занимавшиеся изъятием продовольствия. Если сначала речь была исключительно о хлебе, то затем на нужды государства забирали почти всю продукцию. Нормы сдачи продовольствия были колоссальными и мало подходили под определение «избыток». Фактически грабительская деятельность продотрядов встречала отпор со стороны крестьян. В итоге вспыхнул ряд восстаний — в Тамбовской, Воронежской, Симбирской и других губерниях.

А. Д. Цюрупа на почтовой марке. (Wikimedia Commons)

В подчинении Наркомпрода оказался и Иосиф Сталин, убеждённый, что «компрод нужно разогнать», начав с самого Цюрупы: будущий вождь даже инициировал ревизию Наркомпрода. Недовольство продразвёрсткой выразил и Лев Троцкий, а Алексей Рыков с самого начала кампании говорил, что это безумие. Сам же Александр Цюрупа обещал: «Деревне всё будет возвращено сторицей».

Наконец в 1921 году продразвёрстку заменили продналогом, а затем начался нэп. Цюрупа покинул пост комиссара продовольствия и стал наркомом рабоче-крестьянской инспекции, а затем председателем Госплана.

Бессребреник?

Про аскетизм Цюрупы ходило много легенд. Известный пример якобы голодный обморок Цюрупы при самом Ленине. Однако историк А. А. Данилов, ссылаясь на материалы комиссии ЦК РКП (б) и Президиума ВЦИК во главе с членом ЦК Матвеем Мурановым по проверке привилегий лиц, проживающих в Кремле, утверждал, что семья Александра Цюрупы, жившая в Кремле, получала по семь обедов, а также продукты со складов ВЦИК — хлеб, мясо, сахар, кофе, сыр, консервы… При этом об аскетичности Цюрупы в воспоминаниях писал и латышский дипломат Карлис Озолс. В своей книге «Записки посланника» Озолс указывал: «Цюрупа был исключительной личностью. Представлял собой редкий тип социалиста-идеалиста. В его руках находилось всё, сам он не имел ничего». Однажды Цюрупа не пришёл на празднование независимости Латвии в 1923 году по приглашению Озолса, объяснив это отсутствием подходящего костюма.

Как бы то ни было, Цюрупа не отличался здоровьем. Он проходил лечение в Германии, а затем был отправлен врачами в Крым. Там он и скончался от сердечной недостаточности в 1928 году.

Изначально немцы не планировали никаких операций в Африке. Боевые действия против британцев здесь с осени 1940 года вели итальянские войска. Но наступление итальянцев на Египет из Ливии быстро захлебнулось. А потом англичане перешли в контрнаступление. Возникла угроза полного разгрома итальянских армий в Северной Африке. В этих обстоятельствах Адольф Гитлер принял решение оказать помощь своему союзнику Бенито Муссолини. В феврале 1941 года в Ливию спешно перебросили германские войска. Командующим Африканским корпусом был назначен генерал Эрвин Роммель.

К Суэцкому каналу

Англичане поначалу равнодушно отнеслись к известиям о высадке германских подразделений в Ливии. После лёгких побед над деморализованными итальянскими дивизиями британское командование пребывало в состоянии эйфории. О том, что немцы могут начать наступление в направлении Египта, никому и в голову не приходило. Расплата за подобное легкомыслие наступила очень быстро. Для начала Роммель провёл тщательную разведку. Выяснилось, что английские части разбросаны на огромной территории. И немцы решили этим воспользоваться. В направлении главного удара Роммель сосредоточил почти все свои силы. Англичане не верили, что немцы начнут наступление на восток. Немецкая атака в конце марта оказалась полной неожиданностью для британцев. Серьёзного сопротивления ударам танковых частей Роммеля оказать не удалось. Но главное — немцы не собирались закрепляться на захваченных позициях, а продолжали стремительное наступление. Преодолев сотни километров, в конце апреля они подошли к границам Египта.

В тылу у Роммеля оставался хорошо укреплённый город Тобрук, который британцы удержали в своих руках. Английское командование подготовило план контрнаступления. Казалось, что немцы, отрезанные от баз снабжения, загнали себя в западню между превосходящими силами, сосредоточенными в Тобруке и на границе со стороны Египта. В середине мая британский командующий Арчибальд Уэйвелл перешёл к активным действиям.

Британские войска в Африке. (Wikimedia Commons)

Однако Роммель, испытывая серьёзные проблемы с горючим и боеприпасами, уверенно отразил английские атаки. В середине июня Уэйвелл ещё раз попробовал перейти в контрнаступление. И снова неудачно. Роммель был готов организовать решительный бросок на Каир. Но после 22 июня 1941 года для фюрера Африканский фронт в одночасье превратился во второстепенный.

Капитуляция Тобрука стала крупнейшим по числу пленных поражением англичан на Европейско-африканском театре боевых действий. Немцам сдались 30 тысяч солдат. При этом осаждённые в Тобруке имели приличные запасы продовольствия и боеприпасов. Более унизительной оказалась лишь капитуляция Сингапура, когда японцам сдались сразу 90 тысяч британцев.

Роммель не мог надеяться на переброску в своё распоряжение столь необходимых ему подкреплений. И вскоре в Северной Африке наступило затишье.

Новым английским командующим стал Клод Окинлек. К ноябрю 1941 года он сосредоточил против Роммеля значительные силы. Операцию по разгрому германо-итальянских частей британцы назвали «Крестоносец». 15 ноября англичане, имея двухкратное преимущество в танках и самолётах, начали мощное наступление.

Эль-Аламейн

К началу 1942 года положение в Северной Африке выглядело патовым. Англичане больше не помышляли о наступлении, а у немцев не хватало ресурсов для организации марш-броска на Каир. И тем не менее Роммель решил рискнуть. И к концу весны разработал план по прорыву британской обороны.

В конце мая 1942 года немцы прорвали фронт и во второй раз подступили к Тобруку. При этом англичане снова имели огромное преимущество в живой силе и технике. А главное — у них не было проблем с топливом и боеприпасами. Вскоре основные части британцев были отброшены на восток, а гарнизон Тобрука снова оказался в осаде. Командование гарнизона после непродолжительного сопротивления приняло решение о капитуляции.

Британские танки в Африке. (Wikimedia Commons)

Немцы устремились на восток. И 1 июля в районе египетского Эль-Аламейна (всего в 100 километрах от столицы Египта) началась битва, которая в западной историографии часто называется переломным этапом всей войны. Потому что невероятным напряжением усилий англичане сначала смогли остановить продвижение немцев, а затем перешли в решительное контрнаступление.

В октябре немецкие части начали отступление на запад. Положение Африканского корпуса Роммеля стало критическим, когда в ноябре в Алжире начали высадку сильные отряды американцев под командованием Дуайта Эйзенхауэра.

В начале 1943 года Роммель понял, что лучшим решением станет эвакуация немецких солдат из Африки. Как раз в это время в Тунис, куда отошли части Германского корпуса, прибыл полковник Клаус фон Штауффенберг.

Оберштурмбаннфюрер СС Адольф Эйхман вошёл в историю как «архитектор холокоста». После гибели Рейнхарда Гейдриха именно он возглавил реализацию программы « окончательного решения еврейского вопроса». Эйхман нёс непосредственную ответственность за уничтожение миллионов евреев в нацистских лагерях смерти. После войны он скрылся. Казалось, что в далёкой Аргентине Эйхман мог встретить беззаботную старость и умереть, избежав наказания. Но с этим не хотели мириться в Израиле. В конце 1940-х годов начался поиск преступника.

Бегство за океан

У израильской разведки «Моссад» имелся список тех, кто скрылся в 1945 году, но подлежал устранению за преступления против еврейского народа. Под номером один в списке значился Адольф Эйхман. Он в итоге оказался единственным, кого судили и казнили публично.

Однако поначалу в успех операции верилось с трудом. В молодом государстве Израиль в секретных спецслужбах не было профессионалов, имевших опыт сложных операций за рубежом. Кроме того, перед страной стояла масса насущных задач по приёму сотен тысяч новых граждан и налаживанию мирной жизни. И всё это в обстановке непрекращающегося вооружённого конфликта с соседними арабскими странами и территориями.

Адольф Эйхман не просто скрылся накануне капитуляции Германии. Это был прирождённый мастер конспирации. Больше четырёх лет он отсиживался в немецкой глубинке под видом скромного лесоруба. Затем бывший оберштурмбаннфюрер сделал себе фальшивые документы на имя Рикардо Клемента и в 1950-м смог перебраться в Аргентину.

Удостоверение Эйхмана на имя Рикардо Клемента. (Wikimedia Commons)

Через два года к нему в Буэнос-Айрес приехали из Германии жена и трое сыновей. А в 1955-м в семье родился четвёртый сын. Эйхман трудился бригадиром на аргентинском заводе «Мерседес» и спокойно жил в небольшом домике на окраине Буэнос-Айреса. Никто не догадывался, что неприметный очкарик Рикардо Клемент и самый разыскиваемый нацистский преступник в мире — это один и тот же человек.

Бывший высокопоставленный эсэсовец, возможно, так и не был бы обнаружен. Но его выдало неосторожное поведение одного из собственных сыновей. А главной причиной успеха с похищением стала неусыпная бдительность агентов «Моссада», которые были готовы десятилетиями терпеливо ждать нужного момента.

Операция «Финал»

После 1945 года в Аргентине и других странах Латинской Америки нашли убежище сотни бывших функционеров гитлеровской Германии и эсэсовцев. Многие жили под вымышленными именами и смогли натурализоваться. То есть добиться их экстрадиции за прежние преступления уже не представлялось возможным.

В 1957 году Всемирный еврейский конгресс пообещал 10 тыс. долл. за любую информацию о местонахождении беглого нациста. И уже в 1958-м израильская разведка напала на его след.

Обнаружить преступника помог бывший узник Дахау — слепой еврей по имени Лотар Герман, проживавший в Буэнос-Айресе. За его дочерью ухаживал молодой человек по имени Ник. И однажды он с гордостью сказал, что является сыном офицера Третьего рейха по фамилии Эйхман. Лотар Герман сразу же насторожился. Как и большинство евреев, успевших бежать от нацистов, он прекрасно знал, кто такой Адольф Эйхман. Возможно, Ник — его сын?

Через знакомых Герман поделился подозрениями с членами израильской делегации, находившейся в Аргентине. Эти люди оперативно передали информацию в «Моссад».

Прибывшие спецагенты смогли установить истинную личность Рикардо. Но требовать официальной выдачи преступника у властей Аргентины было рискованно: это могло привести к тому, что Эйхман снова скроется. Отвергли и план по убийству эсэсовца. Израильтяне хотели обязательного публичного суда.

В результате началась подготовка операции под кодовым названием «Финал» по захвату организатора холокоста. Её возглавил руководитель «Моссада» Иссер Харель. Было решено похитить «Рикардо» и тайно переправить в Иерусалим.

Захват

Подготовка заняла почти два года. О том, как осуществлялась операция, сам Иссер Харель рассказал в книге «Похищение палача». Шеф «Моссада» сравнил предварительную кропотливую работу с «муравьиным трудом».

В течение двух лет в Аргентину окольными путями приезжали агенты «Моссада». Для этого даже создали подставную турфирму. Были куплены и арендованы десятки автомобилей, несколько вилл и целый многоквартирный дом. Жильё требовалось не только для расселения агентов, но и для организации временной тюрьмы для Эйхмана.

Операцию назначили на 11 мая 1960 года. Преступника решили брать вечером при его возвращении с работы. В захвате участвовали семь оперативников на двух автомобилях. Ещё десятки людей осуществляли прикрытие.

Вот как Иссер Харель описал ключевой момент захвата «Рикардо Клемента» (упомянутые в этом повествовании Эли, Зеев, Габи, Кенет — агенты-оперативники): «Боясь, как бы Клемент не пустил в ход оружие, Эли кинулся на него. Оба очутились на земле. Падая, Клемент издал вопль. Зеев обежал машину и схватил его за ноги. Габи выскочил из машины, схватил Клемента за голову и стал тащить в машину. В считаные секунды все четверо оказались в автомобиле. Машина рванула с места. Кенет сказал по-немецки хорошо знакомую каждому эсэсовцу фразу: «Сиди спокойно, или прикончим!». Нациста доставили на виллу, где заранее была оборудована тайная тюрьма.

Признание

На первом же допросе, состоявшемся сразу после похищения, Эйхман назвал своё настоящее имя и личный номер в СС. По его словам, он с первых минут догадался, что захвачен израильтянами, и решил не сопротивляться.

Шеф «Моссада» потребовал от нациста добровольно признаться в совершённых преступлениях, а также дать согласие на публичный суд в Израиле. Эйхман без колебаний согласился на всё.

Ниже — его первое письменное признание (в небольшом сокращении), которое он сделал уже 11 мая 1960 года на вилле «Тира» в пригороде Буэнос-Айреса.

«Я, нижеподписавшийся Адольф Эйхман, добровольно заявляю, что… расскажу факты, связанные с последними годами моей службы в Германии, не скрывая ничего, дабы грядущим поколениям была известна истинная картина тех событий… Я заявляю о моём согласии поехать в Израиль и предстать там перед компетентным судом. Мне ничего не обещали и ничем не угрожали. Я хочу, наконец, обрести душевный покой».

Адольф Эйхман на суде. (Wikimedia Commons)

Теперь перед спецагентами стояла новая задача — доставка преступника № 1 на суд в Иерусалим. На всякий случай каждое утро Эйхмана осматривал врач. По словам Хареля, во время заточения бывший эсэсовец вёл себя тихо. Он то и дело повторял, что не собирается бежать.

«Когда его в первый раз вывели во двор, он еле передвигал ноги от страха: думал, что ведут на расстрел. Опасался, что ему подают отравленную пищу, и во время еды обливался холодным потом», — вспоминает глава «Моссада».

На вилле Эйхман провёл девять дней. Вечером 20 мая 1960 года его переправили в Тель-Авив на самолёте вместе с израильской делегацией, накачав транквилизаторами и выдав за больного.

Суд

Для расследования преступлений Эйхмана в израильской полиции был создан особый отдел — «Учреждение 006». Допросы эсэсовца, которые поручили вести капитану полиции Авнеру Лессу, начались 29 мая 1960 года и завершились 2 февраля 1961-го. Протоколы заняли 3564 страницы.

На допросах бывший оберштурмбаннфюрер СС пытался показать себя винтиком в большой машине. Впрочем, так же вели себя многие нацистские преступники на суде в Нюрнберге.

Эйхман даже пытался вызвать сочувствие у следователя, рассказывая, как сильно страдал во время массовых расстрелов в Минске: «Я видел, как молодые солдаты стреляли в яму… Я увидел женщину с руками за спиной, и у меня подкосились ноги, мне стало плохо».

Судьи на процессе Эйхмана. (Wikimedia Commons)

11 апреля 1961 года в Иерусалиме начался суд над Адольфом Эйхманом. Его обвинили в убийстве 6 млн человек. Процесс длился восемь месяцев. Нациста признали виновным по всем 15 пунктам обвинения, в их числе — преступления против еврейского народа и против человечества. В своём последнем слове Эйхман вновь попытался убедить суд, что он «не чудовище, каким его изображают», а лишь человек, который хорошо делал свою работу. Пусть этой работой и являлись убийства других людей.

15 декабря 1961 года был вынесен смертный приговор. 31 мая 1962 года Адольфа Эйхмана повесили. Затем его тело сожгли. Прах выбросили в открытое море.

Казнь нациста, виновного в убийстве 6 млн евреев, стала последней в истории государства Израиль. С тех пор в этой стране не выносили смертных приговоров.

Секретный список «Моссада»

В списке подлежащих уничтожению нацистов фигурировали фамилии 17 человек. Для их поиска в 1959 году в структуре израильской разведки был создан отдел «Амаль». В 1978 году его функции взял на себя отдел «Месер». «Охота за головами» началась в 1950-е годы и длилась 30 лет. За давностью лет охота в итоге была прекращена.

В 1965 году агенты «Моссада» ликвидировали в Уругвае Герберта Цукурса — члена карательной команды, принимавшего участие в массовых убийствах евреев на территории Латвии.

В 1961-м и в 1980-м в Сирии сотрудники «Моссада» совершали покушения на бывшего гауптштурмфюрера СС Алоиза Бруннера. Тот лишился глаза и четырёх пальцев, но выжил.

В 1983-м был подготовлен план ликвидации в Боливии Клауса Барбье — бывшего главы гестапо в Лионе. Но накануне операции тот был задержан и выдан Франции, где его приговорили к пожизненному заключению.

В число самых разыскиваемых «Моссадом» входили также Йозеф Менгеле («ангел смерти» из Освенцима, проводивший жуткие опыты над заключёнными), Мартин Борман (начальник партийной канцелярии НСДАП), Генрих Мюллер (шеф гестапо). Однако их обнаружить так и не удалось.

Друг и спутник СССР

Ромен Роллан — один из многих французских писателей, приветствовавших русскую революцию 1917 года. «Русские братья! Вы, которые только что разорвали цепи и одним рывком присоединились к Французской Революции, превзойдите её, закончите ваше и наше дело. Дайте Западу пример великого, свободного и единого народа, который отбрасывает и обуздывает все империализмы. […] Вы работаете во имя свободы всего мира. И пусть мир, разбуженный вашим голосом, последует за вами!» — такую заметку сделал Роллан в своём дневнике 31 марта 1917 года. Писатель называл себя «большим другом и спутником СССР» и одновременно «свидетелем с Запада».

Великая французская революция, противостояние народа и монархии, роль интеллигента в пролетарском восстании — эти темы волновали его всю жизнь. В течение сорока лет Роллан работал над циклом драм «Театр Революции». Парижская сцена не приняла эти пьесы, слишком тяжёлые для постановки и восприятия. Вместо развлекательного и динамичного сюжета Роллан предлагал длинные монологи и грандиозные массовые сцены. Это требовало больших материальных затрат и изобретательности режиссёров. Зато с большим успехом ставились «Волки» в Праге и Токио, а «Дантон» в Берлине и Советском Союзе.

Советская почтовая марка. (Wikimedia Commons)

Ромен Роллан мечтал о создании народного искусства. Воплощение этой идеи он видел в творчестве советских писателей и драматургов. Двадцать лет Роллан вёл переписку с Максимом Горьким, основателем соцреализма и главным писателем сталинской эпохи. Между горьковским журналом «Беседа» и журналом «Европа», которым фактически руководил Роллан, установилось тесное сотрудничество. Писатели обменивались материалами для публикации, присылали друг другу свои рукописи, обсуждали литературу и политику. Роллан спрашивал у Горького, правда ли то, что говорят во Франции о кровавом режиме СССР. Горький отвечал, что «страна работает и быстро богатеет». Роллан скептически относился к тому, что писали в западной прессе, поэтому часто обращался за разъяснением.

Случались в их переписке и споры. В 1927 году группа писателей из СССР опубликовала в эмигрантской прессе обращение к европейской общественности, поддержанное Буниным, Мережковским, Куприным, Зайцевым и Шмелёвым. В обращении говорилось, что в стране нарастает духовный гнёт, подавляется свобода слова, писатели гибнут. Никакого резонанса это не вызвало, и тогда К. Д. Бальмонт и И. А. Бунин написали открытое письмо Роллану, в котором призвали его осудить отношение советского государства к писателям. Ромен попросил Горького прояснить ему ситуацию. В ответном письме Горький обвинял русскую эмиграцию в моральном разложении и клевете, а больше всех — Бунина и Бальмонта. Публично Роллан выступил с заявлением, разоблачающим реакционный смысл подобных нападок на страну социализма, но Горькому он писал, что его поразили слова о Бунине. «Можно подумать, что Вы возлагаете на него совершенно особую ответственность за контрреволюцию» — говорится в письме Роллана. Эта позиция огласке не предавалась, поэтому французского писателя обвиняли в поддержке тоталитаризма и замалчивании ужасов сталинской диктатуры. Роллан был действительно очарован пролетарской революцией и фигурой Сталина, однако нельзя сказать, что он вовсе молчал о репрессиях.

Гость Страны Советов

В 1934 году произошло вооружённое нападение на виллу сестры Роллана, где находился и сам писатель. Узнав об этом, Горький пишет своему другу: «Дорогой Роллан, не следует ли Вам переехать в страну, где Вас любят и уважают тысячи честных людей и где — в Крыму, на Кавказе — Вы будете устроены так, как пожелаете. Здесь Вы найдёте климатические условия равные и лучшие, получите заботливую врачебную помощь и всё, что Вам будет угодно». Переезжать Роллан не стал, но в 1935-м прилетел с визитом в Москву. Это была первая встреча товарищей по переписке. Почти месяц Роллан пробыл в советской столице. Здесь он беседовал с руководителями партии, писателями, кинематографистами, корреспондентами, но, пожалуй, самой знаменательной стала беседа со Сталиным. В один из первых дней Ромена Роллана с женой Марией Кудашевой пригласили в Кремль. Встречу проводил переводчик Александр Аросев.

Беседа Ромена Роллана с Иосифом Сталиным длилась около двух часов. В своём «Московском дневнике «Роллан писал, что «она могла бы длиться дольше, если бы я не боялся злоупотребить терпением Сталина». Писатель говорил об особой миссии, которая стоит перед Страной Советов. По его мнению, СССР должен подать пример всему миру и вести за собой страны, уверовавшие в него. Для этого Сталину нужно позаботиться об имидже своей страны на мировой политической арене и разъяснять Западу, что происходит в Советском Союзе. Роллан считал, что за границей, в частности во Франции, просто не понимают методов Сталина. Ещё одной темой беседы стали репрессии. Ромен Роллан заступился за революционера Виктора Сержа, который в 1919 году приехал из Франции в Советский Союз, а 1930-х был отправлен в ссылку. Писателя тревожили суровые меры, которые применял Сталин для защиты своего государства, однако в ходе беседы вождю удалось внушить Роллану идею о необходимости таких действий. Сталин убедил оппонента в том, что страна окружена врагами, а руководители партии находятся в большой опасности. 9 декабря 1936 года Роллан написал Стефану Цвейгу: «Тамошние деятели живут в окружении убийц. Незадолго до моего приезда сам Сталин чуть не стал жертвой одного из них, прямо в Кремле, Сталина я очень уважаю».

Сталин и Роллан. (Wikimedia Commons)

В 1936 году Сталин всё-таки разрешил Виктору Сержу покинуть СССР. Роллан поверил, что советский вождь может к нему прислушаться, но это было не так. После их встречи Роллан написал Сталину пять писем, в которых заступался за репрессированных Бухарина и того самого Аросева, но ни на одно из них не получил ответа. После этого в дневнике писателя появляются записи о «двуликости» Сталина, о несправедливости и произволе советского режима, но публично он продолжает поддерживать вождя СССР. Роллан считал, что его слова могут использовать в качестве оружия против социализма.

После смерти Горького Роллан начал терять связь с советскими писателями: письма, запросы и ходатайства оставались без ответа. Он говорил, что это затрудняет его борьбу с врагами Советского Союза. Несмотря ни на что, Роллан дал для советской печати краткие статьи — приветствия к 20-й, а потом и к 21-й годовщине Октябрьской революции. «Только интернациональный социализм может спасти и спасёт человечество», — в этом Роллан был убеждён, и этим определялось его отношение к первой стране социализма.

Президентские выборы 1876 года считаются самыми скандальными в истории Соединённых Штатов. Находившиеся у власти республиканцы во главе с президентом Улиссом Грантом решили любой ценой не допустить победы демократов. Причина такого сопротивления была проста: ближайшее окружение Гранта погрязло в коррупции. И смена власти грозила «временщикам» самыми неприятными последствиями.

За десять лет до этих событий закончилась Гражданская война. Своей победой северяне во многом были обязаны генералу Улиссу Гранту. Многие называли его вторым Джорджем Вашингтоном. Поэтому нет ничего удивительного, что в 1868 году республиканцы выдвинули славного героя кандидатом в президенты.

Грант был чрезвычайно популярен. Большинство избирателей видели в нём не просто политика, а настоящего лидера, способного навести в измученной стране порядок.

Улисс Грант. (Wikimedia Commons)

На выборах генерал одержал впечатляющую победу. Однако вскоре выяснилось, что решительный полководец и способный администратор — это не совсем одно и то же. Для начала оказалось, что Грант может работать только с теми, кого знал с молодости или с кем служил в армии. То есть ключевые посты были заняты не по способностям, а «по знакомству».

Действия президента вызвали раскол в рядах республиканской партии. Но Улисс Грант по-прежнему был очень популярен в народе. А в партийных рядах верх взяли те, кто говорил: «Если не Грант, то кто?!» И генерал на выборах 1872 года одержал новую победу.

Второй срок президентства сопровождался сплошными скандалами. Администрация, состоявшая из близких друзей Гранта, проявила полную некомпетентность в вопросах экономики. Зато эти люди без конца оказывались в центре коррупционных скандалов. Особенное раздражение вызвал закон, по которому в условиях биржевого краха и резкого падения доходов населения вдвое повышались оклады членов Верховного суда, конгрессменов и самого президента.

Разумеется, среди соратников Гранта нашлось немало людей, требовавших его выдвижения на третий срок. Тем более что закон этого не запрещал. Однако традиция, заложенная Вашингтоном, оказалась сильнее. Палата представителей проголосовала против нарушения «правила двух сроков». И тогда в администрации президента решили добиться избрания новым главой государства человека из ближайшего окружения. Чтобы гарантировать сохранение кормушек и тёплых мест для «своих». А главное — чтобы избежать возможных расследований всех прежних финансовых махинаций.

Выбор пал на Ратерфорда Хейса. Это был настолько посредственный и малоизвестный в стране человек, что многие видные республиканцы отказались выдвигать его кандидатом в президенты. Гранту пришлось лично вмешаться, чтобы на партийном съезде Хейс всё-таки получил необходимое большинство. Нужный результат при голосовании удалось получить только с седьмого раза!

Ратерфорд Хейс. (Wikimedia Commons)

Демократы выдвинули своим кандидатом Сэмюэла Тилдена. Он прославился разоблачением безобразных коррупционных схем в строительных подрядах. Так, например, строительство всего одного трёхэтажного здания обошлось налогоплательщикам в 12 млн долларов (в полтора раза больше, чем покупка Аляски). Смета была завышена в сто раз! Но самое невероятное, что Тилден разоблачал в качестве коррупционеров собственных однопартийцев-демократов. В частности, наиболее беспринципного из них — Уильяма Твида.

Интересно, что важнейшее значение в разоблачении высокопоставленных жуликов и воров имели не суды, а неподконтрольные властям газеты. И огромную роль при этом сыграли не тексты, а карикатуры.

Главным недостатком Тилдена как кандидата в президенты было то, что выдвинувшая его демократическая партия чётко ассоциировалась с интересами южных штатов. И для многих избирателей-северян даже самый честный представитель такой партии был неприемлем. Поэтому всё должно было решиться на честных выборах, состоявшихся в примечательную дату: 7 ноября.

Особенность американского законодательства о выборах президента такова, что окончательное решение принимают так называемые выборщики. После того как они высказали своё мнение, голоса распределились следующим образом: Тилден — 184, а Хейс — 165. Хейс даже успел поздравить через газету своего соперника с победой. Но Грант и его окружение не согласились с капитуляцией своего слабохарактерного однопартийца. И включился пресловутый «административный ресурс».

Сэмюэл Тилден. (Wikimedia Commons)

Изменить результат голосования выборщиков можно было только одним способом: пересчитать голоса. Тем более что администрация Гранта держала под контролем избирательные комиссии. А республиканцам не хватало всего каких-то двадцати голосов.

Пересчёт решили провести в трёх южных штатах: Флориде, Южной Каролине и Луизиане. Именно там, где при более «правильном» подсчёте победа досталась бы Хейсу. Для пущей уверенности «проверить результаты голосования» решили и в далёком штате Орегон.

Ради надёжности в штаты со «спорными» итогами подсчёта голосов ввели войска. Ведь армией всё ещё командовал действующий президент Улисс Грант.

И всё-таки даже такой убедительный аргумент, как солдаты, готовые открыть по «несогласным» огонь, не стал решающим. Во всяком случае для южан. Ведь ещё недавно они с оружием в руках отстаивали свое право на самостоятельное рабовладельческое государство.

Пришлось искать компромисс.

Результаты выборов. (Wikimedia Commons)

Условия южан оказались удивительно просты. Они согласились пересчитать голоса в нужную сторону в обмен на возвращение прежних расистских законов. Конечно, в документах больше не шло речи о цвете кожи. Просто отныне бедные и неграмотные (которые и составляли цветное меньшинство) теряли избирательные права. И такие законы в итоге были приняты. А избиркомы трёх южных штатов прислали новые протоколы. Где были «исправлены» прежние «ошибки» при подсчёте голосов выборщиков.

В результате всех этих махинаций с бюллетенями для голосования волнения начались уже в столице страны — Вашингтоне. И туда тоже пришлось вводить войска.

С ноября прошло четыре месяца, а страна так и не знала имени нового президента. Финальный аккорд прозвучал в Конгрессе. После заседания, длившегося 18 часов без перерыва, победителем с перевесом всего в один голос был объявлен Хейс.

Новый президент не пользовался ни авторитетом, ни уважением. А традиции сменяемости власти оказались сильнее «административного ресурса». За Хейсом прочно закрепилось прозвище Мошенник. И его инаугурацию пришлось проводить под защитой армейских частей. Через четыре года ни он, ни Грант уже не помышляли о новом «походе во власть»…

«…За ноги повесить»

В петровском «Артикуле воинском» 1715 года дуэлям посвящены два артикула (статьи): «Артикул 139. Все вызовы, драки и поединки чрез сие наижесточайше запрещаются таким образом, чтоб никто, хотя б кто он ни был, высокаго или низкаго чина, прирождённый здешний или иноземец, хотя другий кто… отнюдь не дерзал соперника своего вызывать, ниже на поединок с ним на пистолетах, или на шпагах битца. Кто против сего учинит, оный всеконечно, как вызыватель, так и кто выйдет, имеет быть казнён, а именно повешен, хотя из них кто будет ранен или умерщвлён, или хотя оба не ранены от того отойдут. И ежели случитца, что оба или один из них в таком поединке останетца, то их и по смерти за ноги повесить. Артикул 140. Ежели кто с кем поссоритца и упросит секунданта (или посредственника), онаго купно с секундантом, ежели пойдут, и захотят на поединке битца, таким же образом, как и в прежнем артикуле упомянуто, наказать надлежит».

Как мы видим, простора в определении наказания законодатель суду не оставляет. Надо заметить, что по прошествии ста двадцати лет строгость мер несколько смягчилась, и за ноги уже никого не вешали (и вообще практики казни за дуэль в России не было), но для военнослужащих действие петровского закона не отменялось. В отношении остальных действовали несколько статей нового, вступившего в силу в 1835 году Свода законов Российской империи 1832 года, согласно которым причинение смерти на дуэли приравнивалось к убийству, а за убийство предполагалась каторга.

Дуэль Ленского и Онегина. (Wikimedia Commons)

Главная дуэль российской истории состоялась 27 января 1837-го. Уже 29-го командующий Отдельным гвардейским корпусом, куда входил полк Дантеса, генерал-адъютант Карл Бистром доложил императору о дуэли; в тот же день получено указание Николая I: «…судить военным судом как Геккерена и Пушкина, так равно и всех прикосновенных к сему делу, с тем, что ежели между ними окажутся лица иностранные, то не делая им допросов и не включая в сентенцию Суда, представить об них особую записку, с означением токмо меры их прикосновенности». Под «лицами иностранными» понимались, по-видимому, дипломаты: было уже очевидным участие в дуэли секунданта Дантеса секретаря французского посольства виконта д’Аршиака и весьма вероятным было «прикосновение к делу» нидерландского посланника Луи де Геккерна (Геккерена), приёмного отца Дантеса.

Как судили военных

Военный суд в России в эту эпоху не был профессиональным. Для рассмотрения конкретного дела формировалось специальное полковое присутствие из офицеров одного полка, к которому не принадлежал подсудимый или подсудимые. Для того, чтобы не «обидеть» полк, офицер которого оказывался под судом, привлекались офицеры равного по положению полка. Гвардейских полков тяжёлой кавалерии в России было четыре, судить поручика-кавалергарда были назначены офицеры Лейб-гвардии Конного полка, входившего в ту же бригаду 1-й гвардейской кавалерийской дивизии. Суд составлялся из семи человек: председательствовал командир полка или его заместитель, членами суда были по два средних офицера — капитана или штабс-капитана (ротмистра или штаб-ротмистра в кавалерии), и четыре младших — по два поручика и прапорщика (корнета в кавалерии). Таким образом обеспечивалось примерно пропорциональное представительство всех офицеров полка по категориям. К суду прикомандировывался в качестве консультанта обладавший юридическими познаниями специальный чиновник — аудитор, который не принимал участие в вынесении решения, но обеспечивал следование букве закона и процедуре.

Судебная процедура того времени как в делах гражданских, так и в военных, существенно отличалась от той, что будет введена Судебными уставами 1864 года. Процесс не был ни состязательным, ни гласным. Суд имел дело в основном с документами, хотя мог и лично заслушивать обвиняемых и свидетелей. В данном случае Дантес и Данзас давали показания как письменно, так и устно, перед судом. Кроме этого к делу были приложены многочисленные документы: переписка Пушкина, Геккерна-старшего и д’Аршиака, протоколы допросов свидетелей (например, князя Вяземского), заключения врачей, послужные списки подсудимых, выписки из нормативных актов, касающихся поединков. Допрашивать вдову поэта, как это предлагал аудитор Маслов, суд не счёл необходимым.

«Семейные неприятности»

Суд установил следующее: «Между подсудимыми камергером Пушкиным и поручиком бароном Геккереном с давнего времени происходили семейные неприятности, так что ещё в ноябре месяце прошлого года первый из них вызывал последнего на дуэль, которая однако не состоялась… Наконец Пушкин 26-го января сего года послал к отцу подсудимаго Геккерена министру <послу — А. К.> Нидерландскаго Двора барону Геккерену письмо, наполненное поносительными и обидными словами. В письме сем Пушкин описывая разные неприличные поступки против жены его подсудимого Геккерена, называл их низостью и ничтожностью, <которые? — А. К.> погасли в самом холодном презрении и заслуженном отвращении. Далее Пушкин самого министра Геккерена называя представителем Коронованной главы, изъяснился, что он родительски сводничал своему сыну и руководил неловким его поведением, внушал ему все заслуживающие жалости выходки и глупости, которые позволил себе писать, и подобно старой развратнице сторожил жену его, Пушкина, во всех углах, чтобы говорить с ней о любви к ней незаконнорождённого сына, и, когда он оставался дома, больной венерическою болезнью, говорил, что умирает от любви к ней, бормотал ей возвратить ему его. В заключение Пушкин, изъявляя желание, чтобы Геккерен оставили дом его и не говорил жене его казарменные каламбуры, назвал его подлецом и негодяем.

Александр Пушкин. (Wikimedia Commons)

Министр нидерландский барон Геккерен, будучи оскорблён помещёнными в сем письме изъяснёнными словами, того ж числа написал от себя к Пушкину письмо с выражениями, показывающими прямую готовность к мщению, для исполнения коего избрал сына своего, подсудимого поручика барона Геккерена, который на том же сделал собственноручную одобрительную надпись. Письмо сие передано было Пушкину чрез находящегося при французском посольстве графа д’Аршиака, который настоятельно требовал удовлетворения оскорблённой чести баронов Геккеренов. По изъявленному на сие Пушкиным согласию, назначена между ним и подсудимым Геккереном дуэль, к коей секундантами или посредниками избраны были со стороны Пушкина инженер-подполковник Данзас, а от Геккерена помянутый граф д’Аршиак, выехавший уже, как из дела видно, за границу. Дуэлисты и секунданты по условию 27-го января в 4 часа вечера прибыли на место назначения, лежащее по Выборгскому тракту за комендантскою дачею, в рощу.

Между секундантами положено было стреляться соперникам на пистолетах в расстоянии 20 шагов, так, чтобы каждый имел право подойти к барьеру на 5 шагов и стрелять по сопернику, не ожидая очереди. После сего секунданты, зарядив по паре пистолетов, отдали по одному из них противникам, которые по сделанному знаку тотчас начали сходится: первый выстрелил Геккерен и ранил Пушкина так, что сей упал, но, несмотря на сие, Пушкин, переменив пистолет, который засорился снегом, другим, в свою очередь тоже произвёл выстрел и ранил Геккерена, но не опасно. На сем поединок кончился и как соперники, так и посредники их возвратились по домам, где Пушкин, как выше значит, от раны умер».

Приговор был максимально суровым: «…Поручика барона Геккерена… повесить, каковому наказанию подлежал бы и подсудимый камергер Пушкин, но как он уже умер, то суждение его за смертью прекратить, а подсудимого подполковника Данзаса,. по долгу верноподданного не исполнившего своей обязанности <донести о готовящемся поединке — А. К.>, повесить».

Жорж Шарль Дантес. (Wikimedia Commons)

Несомненно, военные судьи сами не верили в то, что их приговор будет приведён в исполнение. Как уже указывалось выше, суровой букве закона противоречила сложившаяся практика: насколько можно судить, российская история не знает ни одного случая казни за дуэль! За дуэль переводили из гвардии в армию или с перспективного места службы — на Кавказ или в глухой гарнизон, могли отправить в отставку «с мундиром» или без, выслать в собственное имение под надзор, посадить на несколько месяцев под арест; в случае гибели одного из участников дуэли второго могли разжаловать в солдаты с перспективой довольно быстрого восстановления в чине. Но казнить — не казнили. Предполагать, что в данном случае будет создан прецедент, у судей не было ни малейших оснований.

По существующему порядку после приговора до утверждения его императором своё мнение должны были высказать начальники подсудимого. Командир Кавалергардского полка генерал-майор Гринвальд предложил, учитывая молодые лета Дантеса и то, что он вступился за честь приёмного отца, «лишив… всех прав российского дворянина, разжаловать в рядовые с определением в дальние гарнизоны на службу», а Данзаса, «принимая во уважение долговременную и беспорочную сего штаб-офицера службу, бытность его в походах и полученную во время сражения против турок пулею раны, не лишая его дворянства, по лишению его орденов и золотой полусабли с надписью «За храбрость», разжаловать в рядовые впредь до выслуги с определением в армейские полки».

Следующий начальник, командир 1-й кирасирской бригады, куда входили Кавалергардский и Конногвардейский полки, генерал майор Мейендорф, предложил Дантеса, «лишив… чинов и дворянства, разжаловать в рядовые без выслуги и потом определить в Отдельный Кавказский корпус»; Данзаса же предлагалось наказать шестимесячным заключением в крепости. Его непосредственный начальник, командир Гвардейской кирасирской дивизии генерал-адъютант Апраксин высказался за ещё более мягкий приговор: Дантеса лишить дворянства и разжаловать в рядовые, но с правом выслуги, а Данзаса отправить в крепость на 4 месяца. Стоящий над ним командир Гвардейского Кавалерийского корпуса генерал-лейтенант Кнорринг, поддерживает это мнение, но не предлагает лишить Дантеса дворянства, заменив это меру на 6 месяцев крепости и церковное покаяние. Более суров командующий Отдельным Гвардейским корпусом генерал-адъютант Бистром: Дантеса лишить дворянства и чинов, в крепость на 6 месяцев, затем — Кавказ; Данзасу — 4 месяца крепости.

«Предать забвению»

Предлагаемое генералами наказание Дантесу трудно назвать лёгким и неадекватным ситуации: представим себе практически не говорящего по-русски уроженца Эльзаса на солдатской службе в дальнем гарнизоне или на Кавказе, где вообще «любили» бывших гвардейцев… Но в дело вмешались соображения дипломатические, и на докладе Генерал-аудиториата появляется 18 марта появляется собственноручная резолюция императора: «Быть по сему, но рядового Геккерена, как нерусского подданного, выслать с жандармом за границу, отобрав офицерские патенты». Данзас отделался двумя месяцами крепости. «Преступный же поступок самого камер-юнкера Пушкина <…> по случаю его смерти» постановлено было «предать забвению».

Дантес проживёт долгую жизнь станет во Франции дипломатом, сенатором и командором Ордена Почётного легиона. Константин Данзас выйдет в отставку генерал-майором и умрёт на 69-м году жизни. Поступок Пушкина «предать забвению» не получится, разве что в юридическом смысле слова…

«Песнь о Роланде» развернула маленький арьергардный бой с басками в невероятную эпопею борьбы христиан с «сарацинами». Написанная или, скорее, записанная в 12-м веке, она уже никак не могла, да и не стремилась в точности передать события похода 778 года через Пиренеи и стычки в Ронсевальском ущелье. Герои прошедших времён живут в ней и сражаются, как современные крестоносцы на Востоке или вожди Реконкисты, что там же, где легендарный Роланд, пытаются отвоевать у арабов Испанию.

Вместе с персонажами, которые становятся олицетворением отваги, как Роланд Оливье, духовной зрелости, как епископ Тюрпен, предательства, как Ганелон, принадлежащие им предметы приобретают значение важных и вечных символов. Таков меч Роланда Дюрандаль, который он не хочет оставить врагу и, умирая, из последних сил пытается сломать. Ему это не удаётся, зато он разбивает свой драгоценный рог Олифан, или, как его часто называют, Олифант.

Олифант. (Wikimedia Commons, Didier Descouens)

Дюрандаль — имя собственное. Давняя традиция германцев — одушевлять своё оружие, давать ему особое название. Мы помним Грам Сигурда, он же Бальмунг или Нотунг Зигфрида в «Песни о Нибелунгах» и операх Вагнера. Меч, кстати, сломанный и перекованный, что стремительно ведёт нас к « Властелину колец» и к Нарсилу, восстановленному для Арагорна под именем Андурил. Не убегая слишком далеко, скажем, что франкам этот обычай был, естественно, присущ.

Слово же «олифант» ничего индивидуального в себе не несёт. Оно просто означает рог, первоначально — сделанный из слоновьего бивня. Древнее слово осело во многих современных языках, как, например, французское elephant (слон). Только через «Песнь о Роланде» оно приобретает заглавную букву и воспринимается как Тот Самый Рог.

Если не предполагать, что Франция — родина слонов, как понять, почему такое название укоренилось для охотничьего и боевого сигнального инструмента? В античной Европе слон совсем не редкое животное. Пирр водил слонов в бой, а Ганнибал перегонял их через горы. С падением Рима всё, конечно, изменилось, но слоновая кость регулярно попадала на западные рынки, о чём свидетельствуют многочисленные предметы, из неё изготовленные. Она ценится высоко и расходуется весьма экономно. Понятно, что рог, сделанный из целого бивня и густо покрытый изощрённой резьбой, — вещь невероятно дорогая и потому редкая. Позволить себе такую драгоценность мог только знатный и богатый. Роланд в «Песни» — граф, полководец, и у него настоящий олифант. Звуком такого рога знатный феодал сам или, передав его в руки лейтенанта-местоблюстителя, возвещал о своём прибытии, созывал на бой или на совет.

Роланд. (Wikimedia Commons, Archimatth)

Человек попроще издревле делал себе такую вещь из рогов быка, буйвола или тура — что где паслось. К слову, есть такая грустная история из не так уж далёких от нас времён. Самозабвенно бредя о германских древностях, в том числе о пении великого боевого рога, нацисты хотели с помощью современной науки и лженауки возродить легендарных туров. Они этим занимались в Беловежской пуще. Получилось нечто быкообразное с рогами, длиннее обычных. Белорусские крестьяне, ловившие разбредшихся в войну диковинных животных, называли их «фашистскими коровами».

Но вернёмся к знаменитым олифантам. Их сохранилось немало. В европейских музеях — от Скандинавии до Апеннин, от Пиренеев до Праги — мы находим образцы 10–12 веков. Многие некогда выдавались за тот самый рог Роланда, но не в этом их прелесть. Они чудо как хороши! Не имея возможности, подобно герою Ронсевальской битвы, призывно в такой рог «подудеть», ты разглядываешь вырезанные на нём сцены охоты и Священной истории, романские орнаменты с монстрами и химерами… И ох, как разыгрывается воображение! Не забывая земные древности, ты неизбежно улетаешь к древностям Средиземья и видишь умирающего Боромира и его славный Гондорский рог, рассечённый оркским мечом.

Шотландцы любят страшные истории, и это отражено в их национальном фольклоре. Суровые северные пейзажи, переменчивая погода, гигантские безлюдные просторы, особенности ландшафта, руины древних замков и богатая история этого края, так отчаянно боровшегося (и до сих пор не теряющего надежды победить) за независимость, породили на свет разнообразных мрачных и пугающих персонажей мифов и легенд. Детей в Шотландии пугают хитрыми злобными феями, водяными духами, готовыми в любой момент утащить на дно, кровожадными вампиршами и плачущей старухой — предвестницей смерти.

Келпи

Эти водяные духи способны менять свой облик, но чаще всего они принимают обличье лошадей. Келпи водятся в реках, озерах и ручьях, куда и заманивают зазевавшегося путника. Особенно опасны келпи для детей: духи принимают форму пони, мирно пасущегося у берега, а когда дети подходят ближе и запрыгивают к ним на спину, те уносят их с собой на дно.

Келпи. (Wikimedia Commons)

В особо кровожадных вариантах легенды несчастных ещё и съедают. Иногда келпи обращаются прекрасными молодыми людьми и девушками и тоже заманивают одиноких прохожих в водоём. В Шотландии легенда о злобных водяных духах так популярна, что в 2013 году примерно в часе езды от Эдинбурга, в Фолкерке, установили огромный 30-метровый монумент, изображающий головы двух келпи-лошадей.

Селки

В отличие от жестоких келпи, эти водяные создания куда менее опасны, более того, они очень пугливы и деликатны. Селки — это, согласно легенде, тюлени, способные принимать человеческий облик. Есть версия, что селки носят своего рода проклятье: когда они в воде, то желают оказаться на берегу, а когда сходят на сушу, стремятся попасть обратно в воду. Селки могут обратиться прекрасной девушкой или не менее прекрасным юношей. И их чары над обычными смертными очень сильны. Если удастся похитить сброшенную селки кожу тюленя, то он или она останутся в человеческом обличье.

В мифах мужчины караулили девушек-селки, воровали кожицу, после чего брали их в жены. Такая девушка могла затем жить почти как обычная смертная женщина, быть супругой, хозяйкой, матерью, но только лишь до момента, пока она не отыщет тюленью оболочку. Как только селки получит шанс принять свой первоначальный облик, то сразу же вернётся в море, оставив мужа, детей и дом: без воды эти создания очень грустят. Как правило, после этого селки уже не выходят на сушу и больше никогда не встречаются со своей «земной» семьёй.

Банши

Разновидности банши в том или ином виде есть у многих кельтских народов, а корнями легенда уходит в Ирландию. Образ этого существа значительно разнится: кто-то описывает банши как отвратительную уродливую старуху с сильно отвисшей грудью, другие утверждают, что банши — очень даже привлекательная молодая девушка с длинными волосами.

Банши. (Wikimedia Commons)

Банши можно услышать или увидеть, и в обоих случаях это к беде, а, точнее, к смерти. Услышать плач банши — к утрате близкого родственника, увидеть это создание — умереть самому. Считается, что банши — это дух женщины, скончавшейся во время родов. Встретиться с ней можно, согласно расхожему поверью, у водоёма, стирающей окровавленное бельё того члена семьи, которому предстоит скорая смерть. Банши также плачут в лесу или неподалёку от дома будущего покойника. Эту предвестницу печали, скорби и смерти, согласно легендам, слышали и видели незадолго до битв и сражений.

Баобан-сит

Ещё один зловещий женский образ из шотландского фольклора — баобан-сит. Это существо с наружностью прекрасной молодой девы (в некоторых источниках вместо ног у неё копыта), сосущее кровь из своих жертв. Встречается наиболее часто в фольклоре Шотландского высокогорья. Согласно легендам, баобан-сит — это нечто вроде кровожадной феи или просто местная разновидность вампирши. Иногда её также называют Белой женщиной высокогорья.

Её жертвы — мужчины, зачастую именно охотники, так как следы крови убитых зверей на их одежде привлекают вампиршу запахом. Красотой и магическими чарами баобан-сит заманивает жертв в свои сети, а затем раздирает кожу длинными ногтями, после чего пьёт кровь из раны до тех пор, пока несчастный не умрёт. Порой баобан-сит нападает и на женщин, которые после атаки сами обращаются в опасное кровососущее существо. Встретить эту вампиршу можно только в тёмное время суток, днем они прячутся от солнечных лучей. Считается, что на охоту баобан-сит выходит только раз в году.

Вулвер

Легенды Шетландских островов повествуют о существе под названием вулвер — человеке, покрытом шерстью, с головой волка. В отличие от оборотня, вулвер пребывает в таком состоянии постоянно, то есть всегда находится где-то между волком и человеком.

Древние кельты верили, что вулвер эволюционировал от волка и развился в итоге в получеловека с волчьими признаками (шерсть и голова). Несмотря на устрашающий вид, вулвер не опасен, если вести себя с ним корректно. Но стоит проявить агрессию, и тот нападёт. В шотландских мифах вулвер, как правило, выступает в роли доброжелательного существа: он помогает беднякам, оставляя для них часть своего улова, редко по своему желанию пересекается с человеком и предпочитает проводить дни в уединении, прячась в пещере или рыбача на берегу.

Феи

Феи очень популярны в шотландском фольклоре, существует великое множество разновидностей этих существ. Прежде всего, феи — духи природы. Они охраняют леса, рощи, озера, горы и равнины. Путник не должен злить или нарушать покой фей, однако при добром к себе отношении они могут отплатить услугой. Среди фей встречаются кровожадные чудовища, как, например, упомянутая выше баобан-сит, есть также и феи, похищающие младенцев (ими как раз пугают непослушных детей), насылающие неурожай, мор и всяческие беды.

Фея. (Wikimedia Commons)

Другая категория — добрые феи, помогающие людям, которые обитают на их территории. Как правило, выглядят эти создания как крошечные человечки. Королева фей в легендах изображается очень красивой молодой девушкой, одетой в зелёное; она появляется верхом на лошади, чья грива увита маленькими серебряными колокольчиками.

Лохнесское чудовище

Несси не единственное водное чудище шотландского фольклора, но зато самое знаменитое. Репутация у него вполне невинная: Несси не поедает моряков, не топит лодки и не заманивает путников на глубину. Лохнесское чудовище, по легенде, представляет собой то ли подводного змея, то ли динозавра огромного размера, но при этом совершенно неуловимого.

Несси, реконструкция. (Wikimedia Commons, StaraBlazkova)

У Несси длинная шея, а головой он напоминает древнего травоядного платеозавра или диплодока. Легенда о Лохнесском монстре стала популярной после публикации в газете 1934 году снимка, на котором, по утверждению автора, и запечатлено это неизвестное науке существо, обитающее в глубинах шотландского озера. По одной из версий, журналист, опубликовавший фото, сделал это по просьбе хозяев пустовавшей гостиницы на Лох-Нессе. С тех пор туристы со всего мира приезжают сюда и наблюдают за гладью озера в надежде поймать Несси в объектив.